Боевые асы наркома

– Я понимаю ваш интерес, – ответил Шелестов, садясь на стул. – Этот случай был шоком, в том числе и для меня. Я не знаю, как и через кого произошла утечка информации. Я даже не уверен, что на нас напали советские партизаны. Да, я видел красные полоски ткани на кубанке одного из них и на фуражке другого. Еще у одного была на голове красноармейская пилотка со звездочкой. Они просто выскочили и приказали нам сложить оружие. Командир выстрелил первым, и тогда началась дикая перестрелка. Мы убили, кажется, двоих, но все мои товарищи остались там. Мы были окружены и бой вели в неравных условиях. Меня спасло только то, что я шел замыкающим с еще одним бойцом. Мы немного отстали. Видимо, партизаны нас не сразу заметили, но когда заметили, сразу стали стрелять. Мой товарищ упал, несколько пуль попало ему в грудь, хотя половина из них предназначалась мне. Он фактически закрыл меня собой. Ну, в общем, мне удалось оторваться и скрыться. До сих пор считаю, что мое спасение было просто чудом. Но вот так бывает на войне, что и везет.

– И все-таки, Артем, – проговорил пожилой мужчина с усами, – вы воевали в том отряде, вы там были не один день. Вы же могли как-то чувствовать, что-то слышать, начать понимать разногласия с партизанами, недружелюбное отношение, появившуюся вражду, наконец.

– Я не могу вам ответить. Мы не контактировали с партизанами. В последние месяцы мы почти не участвовали в боевых действиях, а командиры нас не посвящали в свои дела и планы. Но да, среди наших бойцов были разговоры, недружественные разговоры о партизанах. Как, собственно, и вообще о русских, об СССР. Каждый надеялся, что война закончится и Украина станет свободной и не зависимой от Москвы. Нас убеждали, что союзники вот-вот помогут. Но я понимал и другое, это тоже проскальзывало в разговорах: Красная армия стала сильнее и немцы проигрывают. Неизбежно наступление, и тогда русские придут сюда.

– Вы умный человек, трезво рассуждаете, у вас аналитический склад ума, – снова заговорил мужчина с усами. – И вы не хотите, чтобы Советы снова вернулись на Украину. А как бы вы поступили, как бы вы на месте руководства ОУН стали организовывать действия вооруженных отрядов повстанческой армии?

– Я не уверен, что рассуждаю правильно, – пожал Шелестов плечами. – Я не знаю, есть ли у нас союзники и станут ли они нам помогать. А от их помощи зависит многое, если не все. Но я бы постарался наладить связь с поляками, с Армией Крайовой. Их правительство сидит в Лондоне, и Англия им помогает. Я думаю, что Польша не захочет, чтобы Красная армия вступила на ее территорию, разбив немцев здесь. Я думаю, все, в том числе и Англия, заинтересованы освободить Польшу раньше Красной армии. А мы в свою очередь своими силами можем значительно затормозить темпы наступления Красной армии. Можем наносить удары по тылам, проводить диверсии и многое другое.

Люди за столом покивали, тихо переговариваясь друг с другом. В свете керосиновых ламп, установленных на противоположных концах большого стола, Шелестов сумел рассмотреть этих людей. Не очень-то они были похожи на лидеров повстанческой армии. Что-то смущало его в их внешности. И тут занавеска справа от стола отодвинулась, и в комнату вошла женщина в длинном черном платье и с накинутым на плечи большим платком. Она повернулась к Шелестову и громко осведомилась:

– И этим мыслям вас научили на Лубянке, когда готовили к заброске сюда?

Люди за столом встревоженно загалдели, повскакивали с мест, какое-то движение Шелестов ощутил и за своей спиной. Он узнал ее. Это была та самая женщина, убившая Оксану Мазур в Москве. «Не паниковать, – строго сказал себе Шелестов. – Она ничего не сможет доказать, она видела меня мельком. Только спокойствием, выдержкой я смогу исправить положение и спастись».

– Лубянка? Кто вы такая? И что вы от меня хотите? – Шелестов задавал эти вопросы, не поднимаясь из-за стола, и его руки спокойно лежали перед ним.

Но Максим ошибся. Ситуация была еще хуже, чем он мог подозревать. Двое его бывших сопровождавших подскочили сзади и схватили за руки, выворачивая их за спину. Шелестов попытался вырвать руки и ударил одного ногой, развернулся всем телом, но тут ему на голову обрушился удар, и ноги подкосились. Он лежал на полу, пытаясь подняться, ноги скользили на крашеных половицах, и тут на Максима обрушились еще удары. Его били ногами, попадая по ребрам, по лицу. Он интуитивно крутился на полу, защищая себя согнутыми руками и ногами, прижатыми к животу. Потом его схватили, снова заломили за спину руки и стали связывать.

Холодная вода, которой ему плеснули в лицо, добавила немного бодрости и вывела из полуобморочного состояния. На затылке страшно пульсировало и болело. Ныли ребра, локоть правой руки и колено. Глаз начал заплывать, скула двигалась с трудом. Мужчина, который начинал здесь с ним разговор, подошел и, пальцами взяв Максима за подбородок, приподнял его лицо:

– Ну, кто ты такой? Артем Голик или кто? Ты заслан сюда из ЧК! Отвечай!