Боевые асы наркома

С трудом наклонив переднее сиденье вперед, Сосновский дотянулся до ручки двери и открыл ее. Протиснувшись с трудом мимо мертвого тела, он выбрался из машины и осмотрелся. Тишина, ни одного освещенного окна. Да и большая часть домов в этом окраинном районе разрушена. Дорога свернула вниз, а путь к коттеджу СД был левее. Захлопнув дверь, Сосновский обошел машину. Теперь ему предстояло хоть как-то потеснить труп водителя, чтобы можно было сесть за руль и управлять машиной. Нужно отъехать подальше, желательно на Тюринское озеро.

Через полчаса Михаил загнал машину в кусты на высоком берегу озера и стал обыскивать пассажиров. Он просмотрел личные документы Хайнце, его водителя. Потом паспорт на имя Олеся Дымко, выданный оккупационной администрацией во Львове. Хорошо. А это что? В кармане Дымко он нашел небольшой бумажный пакет. В нем несколько плотных листов. Это фотобумага. Достав лупу, Сосновский рассмотрел, что это были фотографии документов, подписанных Гиммлером. А это что? Ого! Сосновский сунул в карман находку и вышел из кустарника на берег, постоял, прислушиваясь, а потом с силой бросил в воду подальше от берега тряпку, в которую вместе с камнем были завернуты документы пассажиров машины. Вернувшись к «Хорьху», он снял его с ручного тормоза и, упираясь ногами в землю, покатил вниз по берегу к обрыву. Еще немного, и машина покатилась сама, все набирая и набирая скорость. Через несколько секунд она опрокинулась крышей вниз и упала с громким всплеском в воду. Через опущенные стекла вода сразу стала заполнять машину. И вот она исчезла из виду, а на поверхности темной воды остались только пузыри и расходящиеся круги.

Максим потерял ориентацию уже через час. Пасмурное небо и густой лес, по которому вилась и вилась тропинка. Тихий топот копыт лошадей. В каком направлении они ехали? Плотная пелена облаков не позволяла хоть на миг рассмотреть, где находится диск солнца. И все-таки ему казалось, что они двигаются к Харькову, но объезжают город с севера. Проводник, видимо, хорошо знал дорогу, потому что он не останавливался, не сверялся ни с компасом, ни с картой. Стемнело рано. Сумерки опустились на лес, сверчки затянули свои заунывные песни.

Лес кончился неожиданно. Проводник остановил свою лошадь на опушке и оглянулся на спутников. Вместе с Шелестовым ехали еще двое, но кто они, Максим не знал. С ним за всю дорогу никто не обмолвился ни словом. Просто Сидорчук сказал, что ему надо ехать с этими людьми, они проводят его к тому, кто хочет с ним поговорить. Дальше он будет выполнять распоряжение тех людей, к кому приедет. Все. И Максим ехал, размышляя о том, куда и зачем его везут. Мысленно он прокручивал в голове свою легенду, старался сжиться с ней эмоционально, вернуть образ того человека, который явился в отряд Гука после смертельного боя, потеряв своих товарищей. Проводник тихо свистнул, и из-за деревьев вышел парень. Он взял лошадей под уздцы и увел их в лес. Дальше все молча стали спускаться к реке. В кромешной темноте проводник каким-то образом нашел лодку, сбросил с нее ветки кустарника.

До нужного им места, по воде, а потом, плутая по разрушенной части города, они добрались уже далеко за полночь. Последовал короткий стук в массивную деревянную дверь одноэтажного крепкого дома, еще купеческой постройки, обмен паролями, и наконец всех впустили внутрь. Открывший дверь человек о чем-то пошептался с проводником и снова выпустил его на улицу. Чиркнув зажигалкой, он поднял ее над головой, посмотрел на гостей и сказал:

– Прошу за мной. Будьте осторожны, в доме нет света.

В большой комнате за столом сидели пятеро мужчин. Одеты все вполне прилично, не как лесные жители. Шелестов даже в своем вполне чистом и не очень мятом костюме, в котором он провел в лесу несколько дней, чувствовал себя оборванцем. Высокий мужчина с глубокими залысинами над крутым волевым лбом поднялся из-за стола и кивнул сопровождавшим Шелестова бойцам, что они могу быть свободны. Те вышли.

– Вы, значит, и есть Артем Голик? – без улыбки, но вполне приветливо сказал мужчина, протягивая руку. – Будем знакомы. Меня зовут Сидор. Пока обойдемся без фамилий, в силу окружающей обстановки. Можете мое имя считать подпольной кличкой. Это не столь важно. Прошу садиться. Я не буду вам представлять всех присутствующих здесь. Не время для близкого знакомства. Придет время, и мы откроем лица. А сейчас вам, Артем, достаточно знать, что здесь находятся руководители харьковского националистического подполья. Нам вас рекомендовали боевые товарищи как человека, хорошо знающего обстановку, как человека, безусловно, умного, опытного. Нам важно ваше мнение по разным вопросам. Вы расскажете нам обстоятельства гибели вашей группы после выполнения задания командования? Что случилось, из-за чего погибли ваши товарищи?