Блуждающий в темноте

— До него еще очередь не дошла. — Наоми устало улыбнулась. — У тебя все нормально?

Я кивнул. В груди было так тяжело, будто меня придавило автомобилем.

— Нужно быть на месте не позднее чем через двадцать минут.

Я оглядел заваленную вещами комнату.

— Что ему понадобилось?

— Не знаю, но дело, похоже, срочное.

Мы приехали в больницу около шести утра и поднялись на третий этаж вслед за шумной съемочной группой. Наверху сразу повернули в палату, где был убит Мартин Вик. Я думал, ее опечатали как место преступления, однако в коридоре суетились люди. Я пригляделся к Наоми — не подстава ли.

Я наблюдал за напарницей всю дорогу.

Она вела машину чересчур внимательно, как человек, который не спал всю ночь. Мое доверие еще убавилось. Чем она занимается в свободное время? Не хотелось думать, какой эта ситуация видится тому, кто обнаружил сумку. Единственный полицейский, выживший во время циничного кровавого покушения, оказывается обладателем фальшивого паспорта и немалой суммы наличных. Да я сам себя подставил.

Суперинтендант Паррс разговаривал с молодым человеком, который стоял к нам спиной. При нашем появлении красные глаза Паррса оживились. Он положил руку на плечо молодому человеку и развернул его к нам:

— Эйдан Уэйтс. Познакомься со своим двойником.

Две смерти в первый день, ни одной зацепки во второй и перевод на другую должность в третий. Новый личный рекорд.

Молодой человек казался знакомым.

Лет тридцать или чуть больше, темный костюм, похожий на мой. Мятая рубашка, короткие волосы, подстриженные аккуратнее, чем у меня, но все равно взъерошенные, заострившиеся скулы. Легкая небритость, мешки под запавшими, лживыми глазами.

— Что происходит? — спросил я.

— Воссоздаем картину происшедшего, — улыбнулся актер. — Кажется, я — это вы.

— Сочувствую…

Мое внимание отвлек двойник Сатти, проталкивающийся сквозь толпу. Мозг отказывался мыслить рационально, я чувствовал себя как во сне и боялся, что если опущу взгляд, то окажется, что я голый.

— Прошу прощения. — Паррс кивком велел мне следовать за ним и пошагал по коридору туда, откуда я только что пришел.

Если он обо всем знает, меня сейчас арестуют, а если нет, значит будет что-то другое.

Возможно, хуже.

Мы поднялись еще на этаж, оставив внизу гул голосов и суматоху. Я обернулся, краем глаза заметив женщину в зеленом спортивном костюме и с нарисованными татуировками на лице. Паррс устало покачал головой. Дверь пожарного выхода на крышу не поддалась, так что мы остались стоять на лестничной площадке под голой электрической лампочкой.

— Я не знал про съемку, — сказал я.

— Не ты один. — Паррс поглядел мне за спину, чтобы убедиться, что никто не слышит. — Чейз развлекается. Если бы меня спросили, я бы предложил тебе сыграть самого себя. Ты неплохо умеешь притворяться детективом. Ну и как обстоят наши дела?

— Докладывать особо не о чем. Поговорили со Слоуном, но он устроил целый спектакль, мол, защищает свои источники. Сказал, что будет говорить только с Джеймсом.

— Не сомневаюсь. Старшему инспектору пора памперсы носить. Не может шагу сделать без утечки. Слоун — ключ к разгадке.

— Уперся — и ни в какую.

— Я бы вылечил детектива-инспектора Сатклиффа наложением рук, если б мог, — сказал Паррс. — Но не могу, поэтому буду действовать через тебя. Слоун не колется? Так сходи к нему и отмолоти ублюдка своими ручонками. Потому что, если к концу дня ты не назовешь мне фотографа, придется заняться тобой. Как насчет небольшой проверочки, а, Эйдан?

— Вы что-то недоговариваете, сэр?

Паррс сделал глубокий вдох.

— Крэнстон уходит в конце года.

Я кивнул, вспомнив, что говорил Джеймс о хрупком перемирии между Паррсом и Чейз.

— Неофициальную информацию хочешь? Чейз уже провозгласили преемницей Крэнстона, и она не желает, чтобы что-нибудь омрачило ее непогрешимый образ. Естественно, она ищет, на кого бы взвалить вину за происходящее. А значит, какое-то время козлом отпущения буду я. Но при первой возможности уступлю это место тебе.

— Мне?

— Не забывай, ты увяз в этом деле больше всех. Так что хватайся за все зацепки и крутись как следует, чтобы доказать, что ты тут ни при чем.

— Я ни при чем.

— Конечно, — сказал Паррс. — Нет ли у Кевина Блейка еще каких-нибудь пресс-конференций сегодня?

— Про ту мы узнали только во время трансляции. Мы делаем все, что только можем.

— Один из вас — да. Не забывай, сынок, я всегда, абсолютно всегда вижу, когда ты врешь. Стоит тебе только открыть рот. Если дело заглохнет, вместе с ним заглохнешь и ты. Я не шучу.

Я вспомнил утренние события, но промолчал. Пусть ждет своей очереди.

— Выкладывай остальное, — резко бросил Паррс.

— По-прежнему нет сведений о нападавшей, отпечатков пальцев из палаты и…

— Ясно, — нетерпеливо сказал он. — Глухо. Что насчет мести Вику в качестве мотива?

Я покачал головой:

— Фрэнк Мур — очень странный. Непонятно, то ли правда духовно переродился, то ли запрятал ненависть поглубже. Он назвал детей в новом браке так же, как убитых.

На лице Паррса отразилась заинтересованность, но больше сообщить мне было нечего.