Читаем Блудливое Средневековье полностью

И, естественно, короли – это представители своего времени, по жизни которых достаточно легко проследить масштабность вопроса любовниц и бастардов. Редко в какой аристократической семье не было того же самого. По большей части потому, что юноши из этих семей получали практическое сексуальное образование отнюдь не со своими юными женами…

Как к этим похождениям относились жены? Скорее всего, они просто ничего не знали, да и знать не хотели. Публичные женщины их жизнь не осложняли, а дети от этих похождений не принимались ко двору их отцов, потому что сам факт отцовства не поддавался бы установлению. Совсем другое дело – конкубины, наложницы. Наличие наложницы подразумевало не только то, что супруг леди делит свою любовь и привязанность не только с ней, но и с другой женщиной. Это в глазах окружающих говорило о том, что леди не дотягивает до стандарта, который безраздельно выиграл бы сердце ее супруга. Можно вполне понять ярость легендарной уже при жизни Алиеноры Аквитанской, когда ко двору ее более молодого мужа регулярно привозили бастардов, которых тот радостно признавал, не говоря о том, что сравнивать себя с какой-то там Розамундой Клиффорд ей было более чем оскорбительно…

<p>Мастурбация и прочие «извращения»</p>

Перейдем от традиционного прелюбодеяния к другим грехам, связанным с сексуальной сферой. Церковь к ним относилась очень строго, иногда даже строже, чем к обычному прелюбодеянию, – прежде всего потому, что всевозможные «извращения» не могли привести к зачатию ребенка и теряли то единственное, ради чего церковь готова была терпеть существование секса.

Самым распространенным из таких грехов была мастурбация – «грех Онана». Чтобы понять неприязнь церкви к этому занятию, вспомним теорию о том, что и у мужчины, и у женщины есть некое данное им Богом «семя», существующее в виде жидкостей, которые надо смешать для зачатия ребенка. Поэтому онанизм, особенно у мужчин, означал бессмысленную трату семени, которым Господь наделил его для продолжения жизни своего народа, то есть это была своего рода растрата общественного достояния. Богословы по этому поводу говорили четко и строго: «каждый, кто регулярно и сознательно изливает свое семя не в жену, совершает серьезный грех».

Женщин, впрочем, тоже приговаривали к покаянию в «грехе Онана», сохранились и такие сведения. Возможно, в ход шла все та же привычная аналогия с мужчинами – раз мужчины тратят семя зря, значит, и женщины при мастурбации делают то же самое.

Наказывали и за лесбийские отношения, но, судя по всему, или они в Средние века были достаточно редким явлением, или отношение к ним в обществе было достаточно равнодушным. В новеллах спящие в одной кровати подруги – распространенное явление, и какое-либо негодование оно вызывает, если одна из подруг неожиданно оказывается мужчиной. Бывают намеки на фривольные отношения между монахинями, но и те без большого осуждения. Это не удивительно – судя по всему, даже сексуальные игры между мужчиной и женщиной без проникновения не вызывали осуждения, а происходящее между двумя женщинами и вовсе мало кого интересовало.

<p>Содомский грех</p>

Другое дело – мужской гомосексуализм. Церковь его осуждала твердо и очень конкретно. И за все тот же слив семени не в лоно женщины (по этой причине строго наказывали и за анальный секс между гетеросексуальными партнерами), и за извращение богоданных норм, ведь секс был дан людям для продолжения рода.

В наше время этой темой все очень озабочены, но в Средние века ей уделяли не так уж много внимания. Грех и грех, один из многих. Как грех рассматривалось само физическое действие – анальный секс между мужчинами. Все остальное – объятия, поцелуи и прочие прикосновения – церковь не интересовали. А уж сфера чувств, нежная дружба и любовь между мужчинами – это и вовсе горячо одобрялось.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения