Блудливое Средневековье

Дама в итоге уезжает ни с чем, но глубоко впечатленная тем, как поклонник для ее комфорта отдал последнее, что имел. Поэтому когда родственники требуют, чтобы она нашла себе нового мужа, она выбирает героя, несмотря на то, что у него нет ни гроша. Вот такой хеппи-энд.

Мужская неверность

В этом вопросе со времен Средневековья мало что изменилось. И дело не в разнице между мужчинами и женщинами, а в разнице их прав и обязанностей. Женщины в Средние века, как уже говорилось выше, были юридически почти бесправны и занимали подчиненное положение, тогда как мужчины были нормальными дееспособными гражданами. Сейчас, по крайней мере формально, права у всех одинаковые. Поэтому мужчине за измену 500–600 лет назад грозило то же, что и сейчас, – семейный скандал, общественное осуждение, максимум – развод и алименты (в Средние века не разводились, но могли разъехаться по суду).

Финансами распоряжался тоже мужчина. Он работал и в отличие от женщины не был привязан к дому, а мог много времени проводить вне его, не отчитываясь, где был и что делал. Поэтому мужчине не требовалось выдумывать, изворачиваться, выискивать какие-то оправдания. Хотел – заводил любовницу или содержанку, хотел – шел к проститутке.

Мнение церкви и общества

Мужская неверность была нормой. Осуждаемой, но без огонька. Все понимали, что это нехорошо, каялись на исповеди, а потом продолжали грешить. Церковь пыталась бороться с таким положением дел, но встречала упорное, хоть и пассивное сопротивление общества. У священников самих было рыльце в пушку, и для осуждения других не было большого авторитета.

«Довольно любопытно, что мы очень много знаем о сексуальных отклонениях в индивидуальном поведении, – пишет Роберт Фоссье. – Принудительно связав половой акт с зачатием, христианская мысль вытолкнула все проявления физиологии, выходящие за пределы канонической нормы, в сферу аморального, аномального и противоестественного, а значит, в сферу греха и проклятия. К прелюбодеянию приравнивались даже половые отношения между супругами в период, когда женщина не могла забеременеть. Подобные узы догмы никак не могли стать преградой для естественных влечений, хоть бы и в «нормальной» семье убежденных христиан. Даже не считая недозволенных, но общепринятых любовных забав, периодического блуда по твердым ценам… мы можем отметить крайнюю свободу нравов. О ней свидетельствует огромная масса документов – негодующих, угрожающих, осуждающих и карающих, хотя действенность всех этих громов и молний нам неизвестна; все пенитенциалии X–XII веков, классифицирующие наказания за проступки, или исполненные негодования памфлеты, как «Liber Gomorranus» благочестивого Петра Дамиани, написанный около 1050 года, требуют отлучения или покаяний; но эффективность этих осуждений вызывает сомнение, так как в тот период юриспруденция или сборники законов, такие как «Декрет Грациана», не упоминают ни словом обо всей этой распущенности».

Тон задавали власть имущие, у кого было больше власти, у того больше и женщин.

Королевские любовницы.

Из книги Миллы Коскинен «О прекрасных дамах и благородных рыцарях»

Не секрет, что учения церкви о святости брачных уз оставались без должного внимания у тех, кто женился не по любви, а по политическим или экономическим причинам. Опять же, власть притягивает, и неудивительно, что вокруг королей всегда роилось достаточно красивых, ярких, интересных женщин, чтобы короли время от времени отвлекались от жен, которых обычно если и не любили, то хотя бы уважали.