Близнецoвoе Пламя (СИ)

Центр камня. Если он и правда не в порядке, то остальные центры получают больше энергии Источника, словно перетягивая одеяло на себя, и поэтому вызывают бедствия. Мэл встала размять ноги, стряхнула напряжение с пальцев. Сеилем предложил ей воды, она отказалась, затем согласилась.

— Из хорошего: судя по логике — он на земле джиё, а мы уже в Королевстве Лунного Камня.

Мэл закрыла флягу и передала Сеилему.

— Кстати, лунный камень — это какая-то большая драгоценность?

— Не то чтобы. А почему спрашиваешь?

— Другие королевства названы в честь золота, алмазов, даже железо ценнее — из него делается оружие.

Мэл втянула ртом холодный воздух, но вдох так и застыл внутри. В висках стучала кровь. Херувимка схватила ладони Сеилема обеими руками.

— Ну конечно. Лунный, чтоб его, Камень, — обветренные губы заболели от улыбки.

Мэл успела увидеть, как вытянулось лицо Сеилема: он сразу же прижал её к груди, перехватывая цепкими пальцами плечи. Они дышали глубоко и спокойно, как во сне. Мех на вороте щёкотал нос, чернильные пряди близнеца спадали Мэл на глаза. Они сидели так, чувствуя себя умными, как десять драконов. И легендарными. «Мы гении, Сеилем, мы — гении…» — Мэл потянулась чмокнуть его в подбородок. Полукровка прерывисто вдохнул.

Когда он поднял голову, гармония между чертами его лица разладилась, выпячивая странность. У складки во внутреннем уголке глаз собирались слёзы.

— Почему стоит нам обрадоваться, что мы избежали смерти — она находит нас снова? — прошептал он.

Мэл протяжно выдохнула и прикрыла глаза. Она всегда надеялась на лучшее, потому что хотела надеяться, даже если всё было против них. Но, если взглянуть правде в лицо: да, близнецам не выбраться из гор живыми. Там нет никого, кто бы мог их вытащить, как-то помочь. Они будут героями, если смогут найти центр камня и выполнить то, для чего Квен и создала их. Это будет дорога в один конец. Вряд ли об этом сложат легенды.

— Он сможет полюбить ещё раз? — спросил Сеилем.

Мэл пожала плечами. Омниа слишком преданный.

— Надеюсь, — она по привычке записывала их выводы. Мэл дважды подчеркнула «Лунный Камень». — Надо спрятать наши вещи.

Они им больше не понадобятся.

Мэл и Сеилем сложили торбы в корнях упавшего дерева, закидали их листьями. Они оставили оружие — его всё равно отбирают у пленников. А это был их единственный способ попасть в город. Близнецовые пламена шли по лесу в полной тишине, пока не увидели в поредевшем лесу алые крыши с загнутыми скатами.

— Мы так не хотели умирать, а теперь добровольно идём на смерть, — Сеилем смотрел вдаль, на крепость, затем перевёл взгляд на Мэл.

— Потому что этот выбор мы сделали сами.

Заочно мертвецы. Что такое судьба двух людей в рамках целого мира? Всего лишь вынужденная жертва. Близнецовые пламена оставляли этот мир тем, кого любили. Ради тех, кого любили.

***

— Разбойники несли их на себе, — Ёнико прошёл за глубокими вмятинами от подошв.

Он был словно гончая собака, поймавшая след — остальные только поспевали за ним. Перемахнул маленький ручеёк. Снова приник к земле, как он разглядывал раньше, хорошо ли подогнана плиточка в Сиитле. Сорвался, побежал вперёд. Лиен слышала, как жалуется за спиной её мать. Что ж, не все из них были выносливыми.

К радости Амаранти, Ёнико замер. То, что открывалось перед ним, было спрятано от остальных путников кустами, росшими на возвышении. Его силуэт был неподвижен, словно монумент. Он ещё не застывал так надолго.

— Не спускайтесь с холма: попутаете следы, — бросил горец через плечо.

Лиен первой поднялась на пригорок. Три трупа. Она вздохнула и отшатнулась, чуть не потеряв равновесие, пока до неё не дошло, что это разбойники. Даже принцесса видела: они были убиты без боя, скрытно и очень быстро.

— Сеилем, — сказал Ёнико, когда все разошлись по холму, — это сделал он.

Учитель потрогал кровь, пощупал тела трупов под одеждой.

— Часа три-четыре. Мы их нагоняем.

— У этого пустые ножны на поясе, — сказала Лариша и ткнула в ближайшего мертвеца, — и свои вещи они забрали.

Ёнико кивнул: он уже искал, куда уходит след от кострища.

— Опять? — взныла Амаранти, когда горец умчался за сосну.

Они трусцой передвигались по лесу, стараясь не поцарапаться о молодые деревья. Лариша кинула племяннице треугольник из липкого риса.

— Твой обед.

— У нас что, не будет привала? — спросила Амаранти.

— Нет, если мы хотим найти этих мамкиных бунтарей, пока их не убили, — ответила ей сестра.

Лариша повернулась и впечатала Королеве в грудь хрустящий треугольный свёрток.

Лиен уже подбирала на ходу рисинки с пальцев, когда Ёнико остановил её выставленной рукой. Он поднял палку с испачканным в земле концом, разгрёб хрупкие листья.

— Что это за письменность? — Лиен смотрела на незнакомые символы.

— Ну, только один из них умеет писать. Омниа!

Херувим перелетел на поваленный ствол дерева за спиной Ёнико. Он точно всё понимал: его глаза расширились и только бегали по строчкам. Вдруг он расплылся в улыбке, а щёки порозовели.

— Кажется, теперь писать умеют оба.

Брови принца съехались к переносице, а уголки губ опустились. Он указал на подчёркнутую надпись.