Близко к сердцу. Истории кардиохирурга

– Может, прошло слишком мало времени после кардиоплегии? – обращаюсь к управляющему своим космическим кораблём перфузиологу.

– Полечим, полечим, – почти хором отвечают мне оба. – Подождём пару минут.

Ещё разряд. И ещё. Но сердце никак не хочет запускаться. В голову приходят нехорошие мысли. А что, если так и не получится его завести? Кто хотя бы раз наблюдал печальную картину, как разряд за разрядом уходят впустую, а трепыхающийся миокард сокращается всё слабее, навсегда приобрёл это страх: а вдруг?

К счастью, после третьего, более мощного удара, сердце наконец «пошло».

– Лидокаин с калием сработали, – улыбается анестезиолог.

– Плюс электричество, без него в нашей работе никуда, – подмигиваю коллеге, откладывая ложки.

И действительно, электричество играет огромную роль в медицине сердца.

Другая неотложная ситуация возникает, когда сердце после операции не фибриллирует, а вообще не хочет сокращаться. Или сокращается слишком медленно, например тридцать ударов в минуту, не в силах обеспечить организм необходимым количеством крови.

В этом случае стимулировать сердце нужно электричеством, но не однократным мощным разрядом, а частыми, маломощными импульсами.

Я подшиваю к сердцу два тонких проводка и передаю их концы через ширму, где анестезиолог подключит их к маленькой коробочке – временному электрокардиостимулятору.

– Запускай машину!

И вот на экране монитора пошли спайки – полоски электрического импульса, и сразу следом комплексы сердечных сокращений. Миокард ответил на стимуляцию, сердце заработало.

Хуже всего, когда пациент внезапно начинает умирать, а ты не можешь использовать ни один из этих приборов.

Однажды я выполнял стандартную стернотомию, чтобы провести рядовую операцию коронарного шунтирования. Кость оказалась особенно толстой, и продвигать лезвие стернотома приходилось медленно. Я как раз довёл разрез до середины грудины, как вдруг анестезиолог вскочил с места:

– Так, у нас остановка, давление двадцать, – за ширмой началось броуновское движение: анестезиолог и его медсестра отламывали ампулам стеклянные головы и быстро наполняли шприцы лекарством.

– Начинайте массаж сердца, давление ноль, – анестезиолог перегнулся через дугу и тут же исчез, вводя препарат в центральный катетер.

Легко сказать, начинайте массаж, когда я нахожусь ровно посередине грудины. Делать непрямой уже не получится, часть грудины распилена, и грудная клетка утратила целостность своего каркаса, чтобы сделать прямой, нужно добраться до сердца. А для этого завершить распил грудины, поставить ранорасширитель и вскрыть перикард. Как назло, пила крепко застряла в прочной кости. Я нажимаю на курок стернотома и силой тяну его в сторону живота: есть, трудный участок преодолён, пила наконец вырывается из западни и проходит через мечевидный отросток.

Остаётся быстро вскрыть перикард, чтобы, добравшись до сердца, обхватить рукой левый желудочек и начать ритмично его сжимать.

– Всё, качаю, смотрите на показатели.

– Давление пятьдесят на двадцать, но видно, что растёт. Уже девяносто на пятьдесят, отлично, он порозовел.

– Сколько пациент был у нас без давления? – спрашиваю анестезиолога. Понимаю, что сделал всё достаточно быстро, и всё-таки ощущение времени в такие моменты может подвести.

– Не больше двух минут, – отвечает коллега, – всё в порядке! Зрачки одинаковые!

Вскоре начинают работать лекарства, миокард под рукой твердеет, и вот сердце совершает первое собственное сокращение.

– Так, идёт само, я не помогаю, – перегнувшись через стерильную ширму, мы с ассистентом вглядываемся в показатели на мониторе.

– Сокращения эффективны, давление сто.

– ЭКГ без изменений, – оценивает кардиограмму анестезиолог.

Теперь главная задача – как можно скорее подключить аппарат искусственного кровообращения и выполнить основной этап операции. Потом, в спокойной обстановке, мы детально разберём эту ситуацию, выясним, что могло привести к внезапной остановке сердца, какие были последние анализы больного, что за препараты вводились. Сейчас же самое главное, что пациент жив и сердце продолжает свою работу.

Проводить реанимацию в операционной – это лучший вариант из возможных, ухмыльнётся читатель-доктор. И будет прав. Но пациентам с больным сердцем становится плохо в самых разных местах.

И вот я бегу в палату по срочному вызову постовой медсестры: на кровати синеющий пациент, он почти не дышит, совершая лишь редкие рефлекторные попытки вдоха.

– Пульса нет, – докладывает мне медсестра, давление не измеряется.