Блики, или Приложение к основному

Распахнулась со скрипом сенная дверь, об стену стукнулась с размаху. И Несмелов – тут же тот насторожился. Прислушался: тихо. Но чего ж ещё и ждать? Глазами к дому обратился: тёмное – проём дверной – стены темнее. Чиркнул спичкой кто-то на крыльце, оградил её ладонями: прикуривает. Следит Несмелов – видит: звёздой в сугроб полетела спичка, угаснув тут же, наделив прежде огоньком папиросу – теперь та светится, озаряет слабо лицо курящего; этот огонёк теперь не выпускает из внимания Несмелов. «Ну, что не Панночка, так это точно, – подумал он. – И то, что евоная баба, так тоже вряд ли… Всем, что курит, было бы уже известно…» А тот, кто, выйдя, закурил, с крыльца спустился, под навес направился. Исчез во мраке. «Ну вот, – подумал Несмелов. – Пусть мужик сходит». И минутой позже:

– Эй, – говорит.

Шёл, шёл человек и остановился. Услышал, что кто-то позвал, но откуда, не понял – так, похоже. Паузу выдержал и, не дождавшись повторного оклика:

– Э-э, – отвечает.

– Погоди.

Снова сова тут, около бани, пролетела. И снова – мельком. Умом от совы отмахнулся Несмелов, смотрит на человека в Панночкиной ограде и говорит ему:

– Инженер?.. Забалуев?

Перерыв незначительный. После:

– Да. Он самый, – отвечает Забалуев. – Где вы? – спрашивает и: – Вы кто?

– Дед Пихто, – под нос себе бурчит Несмелов. И чуть громче: – Тут я… вот, – сказал и вышел из-за бани.

Стоит, не двигаясь, Забалуев. Затем повернулся на голос и спрашивает:

– Ну а что, простите, за нужда такая… в огороде-то?

– Получилось так. Приспичило.

– Что приспичило? Случилось что-то? Вам, что, помощь, может быть, нужна какая? Или… что там у вас?

– Где?.. Здесь? – говорит Несмелов. И вокруг себя вроде как в шутку осмотрелся. И говорит: – Да то же самое, чё и у вас там: снег тут у нас. Снегу, снегу, мать честная, совсем будто спятил – валит и валит… Разве что церкву раскурочили, может, поэтому?.. Гневится Боженька, – сказал Несмелов и лицом к небу обратился: нет, мол, конца снегу и, похоже, не предвидится.

Молчит Забалуев. На месте топчется. Шутку, может быть, оценивает? Потоптался, на небо тоже посмотрел и говорит после:

– Может быть. Не знаю. Да обычное, пожалуй, дело, что уж тут особенного… зима. Вы шли бы лучше, – говорит, – сюда.

– А? А-а, нет, нет, спасибо, – говорит Несмелов. – Лучше вы к нам… Карнизик вот, дак вроде как маленько и спасает, тут хоть за шиворот не сыплет…

– А здесь вон двор, – говорит Забалуев. – Можно и в дом пойти…

– Да ладно, ладно, снег – не дож, – говорит Несмелов, – до исподнего не скоро промочит… я несерьёзно вроде… так уж это. Идёт по улице вон кто-то, ты бы потише, решит, что воры, шум подымет. Давай сюда, здесь потолкуем… чтоб не орать через забор, а то… как бабы на базаре.

Плечами пожал Забалуев, папиросу ли, докурив, выбросил – видно в потёмках: шевельнулся. И:

– Интересно, – говорит. Подступил к изгороди. Перебрался через неё. Был в ограде, теперь – в огороде. Шаг за шагом приближается к Несмелову.

– Сюда вот, за угол, ко мне… Иди, не бойся, – говорит Несмелов.

Подошёл Забалуев, встал напротив: руку протянуть – и поздороваться можно.

– Я не боюсь, – говорит Забалуев. – Только странно вроде как-то, вам не кажется?

– Ничего мне не кажется, – говорит Несмелов. – Не старуха.

– В ботах я… видите, – ногу поднял, продемонстрировал, – не в валенках, – говорит Забалуев. – Не предполагал… – И глаз с гостя не сводит – мало ли.

– Ну?.. Несмелов я, Несмелов, – говорит тот Забалуеву. – Участковый, если не узнал… и узнал если, дак тоже… В сельсовете, вобшэ-то, встречались.

– Наверное, – говорит Забалуев. – Забалуев, – говорит, – Иван.

– А что в ботах, ничего, – говорит Несмелов. – Снегу зачерпнёшь меньше… да и, чё там, не босой же… Иван. Горе, горе, – говорит, – что муж Григорий, хошь бы худенький, да Иван. А у нас Иван, да не дай Бог вам… Да? Ха-ха. Чё куришь? Забыл свои… А по батюшке как?

– «Казбек», – говорит Забалуев. – Купил «Казбек» – «Казбек» курю вот… Можно и без отчества… Вроде моложе…

– «Казбе-ек». Норма-ально, – говорит Несмелов. – Дорогие. Ну, угости, если не жалко.

– Было бы что жалеть. С собой вот, извините, нет. Могу вынести… Не думал… – говорит Забалуев. И: – Вынести? – спрашивает. – Или уж в дом тогда, – предлагает, – зайдём…

– Нет. Тогда уж обойдусь, – отказывается Несмелов. И говорит: – Сюда зайди-ка, встань к стене.

Повиновался – встал к стене Забалуев.

– Ну? – говорит.

– Подковы гну… Стой, стой, – говорит Несмелов. И после, глянув бегло в сторону крыльца: – Хозяйка ваша, как сорока, глазастая – смотрит в таз, а видит нас.

– Что вы так её боитесь? – спрашивает Забалуев.

– А её все, парень, боятся, не я один… виду только не подают… но, – говорит Несмелов. И тут же: – Инженер, значит?

– Значит.

– В Исленьске обучался?

– Да.

– И брат – профессор… или кто он?

– Профессор.

– Во-о, видел ты, – говорит Несмелов, опять скосившись на крыльцо.

– А вы откуда знаете? – спрашивает Забалуев; что удивлён он, и по голосу понятно.

– Сорока на хвосте принесла… Панночка нашептала, – говорит Несмелов. И позже чуть: – Бывшие, значит?

– Что значит?.. Что? – не понимает Забалуев.