Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

Если вглядеться внимательно, следы испанского гриппа найдутся в текстах практически всех писателей, кто его пережил, а у многих еще, вероятно, и первые признаки грядущего переворота в мировосприятии. Дэвид Герберт Лоуренс остался после гриппа на всю жизнь со слабым сердцем и легкими, «наградив» такой же проблемой со здоровьем егеря Оливера Меллорса из романа «Любовник леди Чаттерлей» (1928). Кэтрин Энн Портер лишь через двадцать лет написала повесть «Бледный конь, бледный всадник» (1939), где поведала, во что обошлась ей перенесенная в двадцативосьмилетнем возрасте в Денвере, Колорадо, болезнь (черные волосы на голове выпали все до единого, хотя со временем и отросли новые – редкие и седые), и в том же 1939 году на другом краю света японский писатель-авангардист Санэацу Мусянокодзи из литературной группы «Сиракаба» («Белая береза») опубликовал рассказ о молодом человеке, узнавшем по возвращении из путешествия по Европе о смерти любимой от гриппа в его отсутствие. Незатейливо озаглавленный «Любовь и смерть», рассказ этот крайне популярен и поныне благодаря пронзительности описания внезапного превращения безоблачно-счастливого и светлого мира героя в кромешный мрак.

В сентябре 1918 года Т. С. Элиот опубликовал стихотворение «Суини среди соловьев», в котором угадывается смутное прозрение неизбежно надвигающегося испанского гриппа:

Померкли Псы и Орион,
Моря во мгле лишились сини;
Не звал, не ждал испанку он, —
Уселась на колени к Суини.

К ноябрю грипп прервал нормальный ход жизни по всей Британии, не обойдя стороной ни одного города и практически ни единой деревни. Заболели и сам Элиот, и его жена Вивьен, у которой течение болезни к тому же усугублялось нервным истощением, результатом чего стала еще и тяжелая бессонница. Она перенесла грипп в лондонском пригороде Марлоу, а сам он – в Лондоне, продолжая и на фоне болезни работу над облечением в слова наваждения заброшенного, проклятого города. Со временем эти наброски войдут в поэму «Бесплодная земля» (1922), а пока что сами по себе, возможно, лишь добавляли безысходности странной до сюрреалистической потусторонности атмосфере действительности, которой он проникался и напитывался.

Интригующим образом синдром хронической усталости после перенесенного гриппа оставил в литературе значительно больше следов, чем сам грипп. Порою кажется, что писатели даже рады были обманываться и возвращаться к привычно метафорическому восприятию болезни как хандры, которую можно и перехитрить, и даже вылечить. Одним из бестселлеров 1920-х годов, завороживших воображение европейских читателей, стал роман Майкла Арлена[450] «Зеленая шляпа» (1924). Героиня романа Айрис Сторм – безрассудная, чувственная и в то же время странным образом отрешенная от мира дама высшего света богемных наклонностей – была синтетическим воплощением многих лейтмотивов нового времени – отчуждения, гиперчувствительности, сомнений в себе. Прообразом послужила богатая наследница Нэнси Кунард, в начале 1919 года заболевшая гриппом, переросшим в пневмонию, и преследуемая неотступной депрессией на протяжении всего долгого периода восстановления, на который как раз и пришлось их знакомство с Арленом[451].

Другим неприкаянным одиночкой в популярной литературе того периода был Сэм Спейд, частный детектив из опубликованного в 1929–1930 годах журнального романа Дэшилла Хэмметта «Мальтийский сокол». Рафинированный образ прагматичного и циничного Спейда, быстро ставший классикой жанра и моделью для подражания, возник не на ровном месте, а вырос из героя малоизвестного рассказа «Выходной» (1923), написанного Хэмметтом во время долгого и трудного восстановления от последствий испанского гриппа, усугубившего его хронический туберкулез. В рассказе солдат-туберкулезник, получив однодневную увольнительную из военного госпиталя, выходит в совершенно незнакомый ему мир и со всей пронзительностью осознает, что человек совершенно одинок и живет лишь мгновением. Вот и в «Мальтийском соколе» Спейд рассказывает притчу о некоем Флиткрафте, чья жизнь полностью перевернулась после того, как его чудом не убило обрушившимся стропилом: «Тут его и осенило, что люди вот так и гибнут нелепо и без разбора, и в живых остаются лишь до тех пор, пока слепой случай их милует».