Бледный всадник: как «испанка» изменила мир

Эволюционный биолог Пол Эвальд[322] и вовсе дошел до утверждения, что вирулентность гриппа тем летом пошла вразнос вследствие прямой реакции вируса на изменение условий на Западном фронте[323]. Часто говорят, что оптимальная стратегия для возбудителя инфекционного заболевания, передающегося напрямую от хозяина к хозяину, заключается в поддержании умеренной вирулентности, с тем чтобы инфицированный хозяин пожил подольше, разнес инфекцию пошире и заразил побольше сородичей. Но ведь если пул носителей плотен, компактен и не особо мобилен (скажем, окопался с двух сторон по траншеям, тянущимся вдоль линии фронта), да еще и несет регулярные тяжелые потери по не связанным с инфекцией причинам, то у вируса исчезает всякий эволюционный стимул к сдерживанию вирулентности. В таких условиях, заявляет Эвальд, у вируса не остается никакого резона оставлять хозяина в живых. Конечно же, о сознательном выборе вирусом стратегии речи не идет. Просто в результате естественного отбора штаммы с высочайшей вирулентностью постепенно вытесняют «щадящие» штаммы, поскольку они живучее и плодовитее в таких условиях.

Иммунная система человека в первые годы жизни еще только формируется, а к старости ослабевает. Именно этим обычно объясняют характерное U-образное распределение смертности по возрастам. Но в 1918 году массово умирали от гриппа, напротив, взрослые люди в расцвете сил. Высказывалось предположение, что именно сильный иммунитет и делал их особо уязвимыми, поскольку вирус провоцировал иммунную систему на цитокиновый шторм. Есть в этом объяснении одна неувязка, делающая его неубедительным. В пятнадцатилетнем возрасте иммунитет у человека ничуть не слабее, чем в возрасте 28 лет, однако же в 1918 году на пятнадцатилетних приходился первый провал W-образного распределения смертности по возрастам, а на двадцативосьмилетних – пик смертности, притом что показатели заболеваемости в двух этих возрастных группах практически не отличались. Нуждается в объяснении и еще один парадокс: W-образная кривая была несимметрична. Восходящая кривая справа была необычайно пологой, то есть пожилые люди и старики были в целом защищены лучше обычного. Более того, смертность в старших возрастных когортах во время пандемии 1918 года была даже ниже, чем при типичных сезонных эпидемиях гриппа предыдущего десятилетия.

Разгадки этих головоломок логично поискать в анамнезе этих возрастных когорт. Какими разновидностями гриппа успели переболеть люди до начала этой пандемии? Есть же такая школа медицинской мысли, которая постулирует, что иммунная система эффективнее всего справляется с той версией гриппа, которой человек переболел первым. Все последующие иммунные реакции на вирусы других штаммов работают как вариации на тему ответа на первый встреченный вирус и далеко не всегда идеально подходят для борьбы с новым штаммом. По некоторым косвенным признакам, полученным по результатам иммунологического анализа на антитела сохранившихся образцов крови людей, живших в первой половине XX века, свирепствовавший в 1890-х годах т. н. «русский» грипп был вызван штаммом или штаммами вируса подтипа H3N8. Если так, то множество людей, которым в 1918 году было 20–40 лет, вероятно, первоначально переболели «русской» разновидностью гриппа, вследствие чего реакция иммунной системы на радикально отличающуюся от затравочной «испанскую» версию H1N1 у них и оказалась неадекватной. Продолжая логическую цепочку (хотя серологические данные такой давности до сих пор отсутствуют), можно предположить, что относительно безболезненно пережившие испанский грипп старики, вероятно, приобрели иммунитет в 1830-х годах, когда в человеческой среде в предыдущий раз циркулировали вирусы подтипов, содержащих антигены H1 и/или N1.