Блажий Омут

— Тятя, смеркается уже. Все собрались. Белян петь начал. И костры готовы, — тут её взгляд остановился на мне, и девица смекнула, что видит отцовского гостя впервые. Поэтому она тотчас опустила очи и, вцепившись пальцами в кончик перекинутой на грудь длинной косы, коротко выдохнула: — Ой!

На лице Радоша вместо страха или волнения появилась ласковая улыбка. Он протянул руку, подзывая девушку ближе.

— Иди сюда. Это Ловчий, которого я нанял, чтоб нас защитил от напасти. Лехом зовут. Он у нас поживёт, пока будет работу выполнять, — затем староста обратился и ко мне: — Лех, это вся семья моя. Дочка единственная, Дана.

Она приблизилась, оказавшись на свету. И я смог оценить не только её складную фигурку, но и дорогой наряд. Кумачовый, будто свадебный сарафан, тонкая рубаха с вышивками под ним, алая лента поперёк лба, украшенная височными кольцами, да не абы какими, а из чистого золота. А ещё бусы на шее. Тяжёлые, карминовые бусы из гранатов, как ягоды переспелой рябины. И парчовые туфельки из-под подола платья. Так крестьянских дочек наряжать не всякому отцу по карману, пусть и старосте. Княжна княжной, не иначе.

Я встал с лавки, чтобы поклониться девушке. А потом, когда она всё же осмелилась поднять на меня смущённый взор, сказал:

— Здоровья тебе, красавица, и всех благ вашему дому.

Девушка окинула смущённым взглядом мою одежду, глянула на меч в ножнах, лежащий под лавкой. И приметила Кота у моих ног, отчего на её лицо возвратилась прелестная улыбка.

— Так что же ты, Лех, прямо в ночь к хатке в лес пойдёшь? — осведомился Радош.

— С утра пойду. На случай, если что-то недоброе опять приключится, чтобы помочь на празднике, — пояснил я. — Да и в вашем бору блуждать впотьмах смысла нет.

Староста понимающе кивнул.

— Тогда уж лучше тебе и вправду на праздник пойти да за всеми приглядеть, — молвил он. — Глядишь, и колдуна приметишь, — а затем Радош улыбнулся дочери: — Дана, жизнь моя, проводи гостя ко всем. Пусть его хорошо встретят.

Девушка охотно подчинилась отцу. Незнакомец при оружии, вроде меня, вызывал в её молодой душе известный трепет. Желание понравиться, сплетённое с мечтаниями девичьего сердца. Наверное, я казался ей героем легенд, попирающим змия своим огненным мечом. И я, честно говоря, был не против того. Даже готов оказался отказаться от своего правила не вступать ни в какую связь с жёнами или дочерьми заказчиков.

Кукла колдуна. Глава 2

Тем вечером милая Дана отвела меня на праздник и ни на шаг уж не отходила. Мы сели на лавку, чтобы послушать местного певца. Сначала девушка пошутила смущённо, что боится за свою жизнь, но после разговорилась со мной. И пока мы слушали праздничные напевы, Дана гладила Кота, забравшегося к ней на колени, а сама отвечала на мои вопросы. Я вопрошал о жителях деревни, силясь понять, кто есть кто. И выцепить возможную следующую жертву. Но сделать это оказалось невозможно. Праздник закипел, как варево в ведьмовском котле.

Родоница испокон веков оставалась днём поминовения предков и почтения всех тех, кого уж с нами нет. Вот и я вспомнил своих родных, когда под поминальное пение бабы обнесли всех собравшихся угощениями: душистыми блинами и яйцами-писанками. Есть мне уж не хотелось после ужина в доме старосты, но всё же я пригубил нехитрую трапезу, дабы и моя семья не осталась не помянутой. Лица матери и отца давно стёрлись из памяти. Я позабыл облик сестрёнок и брата. Немощного деда и говорливую бабку, которая всегда лезла с советами. Помнил лишь голос матушки, зовущей меня к ужину в день её смерти. Она вроде бы улыбалась мне, когда к молоку с вечерней дойки дала нам всем по прянику. Отчего-то я запомнил те пряники. Они были румяны и пахли мёдом.

Я откусил от маслянистого блина, пригубил яйцо, а остатки пищи отдал огню. Пусть и добрые боги угостятся. Пусть помянут тех, чей прах погребального костра давно впитала земля. Я сам складывал тот костёр. Сколько же мне было? Ничтожно мало.

Затем все жители Беличьего Бора вышли за тын. Там на холме сложен был большой костёр, но его ещё запалить не успели. Пришёл черёд костров поменьше и кулачных боёв. Мужики мерились силами. Парни помладше старались не отстать. Меня тоже звали, да я отказался. Предпочёл стоять рядом в компании красавицы Даны и Кота и наблюдать состязания со стороны. Деревенские бабки тотчас зашушукались, кидая на нас осуждающие взгляды. Ехидно захихикали девушки, подружки старостиной дочки. Но девица будто и не слышала их. Она стояла так близко ко мне, что наши плечи соприкасались. И Радош, её почтенный родитель, кажется, и против не был. Он лишь подошёл к нам и настрого велел Дане держаться ко мне поближе, а меня попросил с девушки глаз не спускать. А после глава деревни ушёл и сам побиться на кулаках с восторгом и азартом. Даже нос кому-то в порыве расквасил.

А после разожгли большой огонь на холме да начали обрядовую пляску. Кто-то самый отважный прыгнул через костёр, ведь такое действо ознаменовало очищение от любых навий. Спасение от зимней нечисти в угоду новому лету.