Блаженный Августин

– А я вас жду! – кинулась навстречу к ним соседская бабулька, с которой Наташка познакомилась тогда, ещё до заселения к Елене Михайловне и время от времени разговаривала, просто ни о чём, по дороге на пляж или возвращаясь с него, – арестовали вашу Елену Михайловну! – "пулемётной очередью" начала выдавать полученную информацию соседка, – она оказывается не  Елена Русакова, а Хелен "гаушляйтер" или "баумайстер", я так и не поняла. У неё муж был эсэсовец и она сама в гестапо. В сорок пятом мужа-немца расстреляли, а она под офицера-чекиста легла и "шкуру" свою спасла. Её муж, с которым она здесь жила, Сидор Петрович, он ей оказывается новые документы сделал, и тем самым от расстрела спас. А сейчас, как-то, израильские спецслужбы всё это дело "раскопали" и потребовали от Киева её выдачи, вот и …, короче они только вас сейчас ждут, чтобы допросить и вещи свои чтобы вы забрали, а то же всё опечатывать будут. Но вы ничего, не переживайте! Переезжайте ко мне, вам у меня хорошо будет! Всё равно у меня, так же как и у неё, пусто совсем!

Приехавшая из столицы Украины опергруппа, как оказалось, ожидала совсем не их. Лениво и небрежно снявший с них показания, (по приказу ненадолго выскочившего из основного жилья хозяйки домовладения то ли полковника, то ли подполковника в штатском), местный капитан полиции, на вопрос Андрея надо ли им еще ждать или они могут переселяться, равнодушно махнул рукой.

– По ходу, если бы мы опоздали, – обречённо вздыхала Наташка, суетливо собирая вещи, – они бы всё наше просто-напросто на улицу бы повыбрасывали! И хорошо ещё, что этой…, Хелен-Елене, за следующую неделю не заплатили, а то кто бы нам деньги вернул?

И как оказалось потом, судя по кривым ухмылкам наблюдающих за ними полицейских, её догадки не были лишены оснований.

Елену Михайловну, с наручниками на удивлённо оттопыренных вперёд руках, вывели когда Андрей и Наташа уже стояли с вещами за воротами "негостеприимного" дома. Одетую в строгий серый брючный костюм и белоснежную рубашку, строго вышагивающую "мадам'офицершу" было не узнать, строго и хищно поглядывали щелочки серо-голубых глаз, зубы стиснуты до перекатывания желваков на дряблых щеках, вся фигура напряженно-стреножено вышагивающей "гауляйтерши", выдавала внутреннюю её суть.

– Ей действительно, только погонов сейчас не хватает, – тихонько проговорил на ухо Наташке Андрей и тут же осёкся увидав КТО идет следом за гестаповской Хелен. Как будто услышав что про неё говорят её бывшие квартиранты, "елена'михайловна" посмотрев на них и презрительно скривившись повернулась к идущему сзади неё, одетому в дорогой летний костюм "КЛОУНУ":

– Jüdische Ratte! Ich habe Kurt gesagt, er soll dich erschießen! Nein, er hat nicht auf mich gehört, er hat gesagt, dass du noch nützlich sein würdest!

– Nun, wie Sie sehen können, hatte er Recht, – пожав плечами возразил "израильский агент", – und die Tatsache, dass ich in all den Jahren überhaupt nicht gealtert bin, überrascht Sie nicht?

– Nichts überrascht mich mehr, – передёрнула плечами "отплясавшая своё" старуха и решительно шагнула внутрь бронированного мерседеса.

"Клоун" перекинув пухлую кожаную папку из правой руки в левую, посмотрел в сторону Андрея и приподняв освободившейся рукой широкополую шляпу над абсолютно лысой головой, кивнул ему то ли приветствуя, то ли прощаясь.

– Он, что, тебя знает?! – в ужасе вцепилась в руку мужа Наташка.

– Да ну нет конечно, – смущённо соврал Андрей отрицательно замотав головой, наблюдая как Вечный Жид залазит вслед за своей очередной жертвой в "гробовой" мерседес.

РЕЦИДИВНЫЙ СЕПСИС

«Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше выдумать не мог.

Его пример другим наука;

Но, боже мой, какая скука

С больным сидеть и день и ночь,

Не отходя ни шагу прочь!

Какое низкое коварство

Полуживого забавлять,

Ему подушки поправлять,

Печально подносить лекарство,

Вздыхать и думать про себя:

Когда же чёрт возьмёт тебя!»

(Александр Сергеевич Пушкин; "Евгений Онегин")

– Давай, Андрюха, поговорим спокойно пока наши бабы в бане "языками сцепились" и наши "косточки перемывают", – невесело усмехнулся дядя Вова поглядывая на сгущающиеся за окном свинцовые сумерки, – так то, вообще-то зря мы их вперёд себя пустили…

– Лариса Николаевна настояла, да и в самом деле, Наташка уже на пятом месяце, а мы уж как напаримся, так там потом не продохнёшь…, – попытался робко возразить, ненадолго приехавший на "историческую родину" племянник, поддавшийся на уговоры молодой жены ("надо, Андрюша, съездить, обязательно надо, познакомиться с твоими, а то сейчас рожу и всё, куда ехать?").

– Да понятно дело, мы с тобой, – покровительственно похлопал по плечу старый мужик молодого, – сейчас оба стали конкретные подкаблучники, по типу – шаг влево, шаг вправо, стреляю без предупреждения!

– Да, ну нет, – обиженно засопел краснея и пряча взгляд Андрей, – чего уж так, совсем то?