Блаженны нищие духом

Посидели они славно. Закуска была королевская. Татьяна, так и не научившись толком готовить, все-таки умудрилась соорудить шикарные свиные отбивные. Спиртное тоже было на уровне. Дети мирно играли во что-то свое в детской, раскрасневшиеся жены сияли от удовольствия, разомлевшие подвыпившие мужички курили на кухне и обсуждали открывающиеся перспективы. У Володьки были радужные планы, он считал, что события разворачиваются так, что можно потихоньку начинать делать деньги.

— Что будет всегда? — спросил он.

— Что? — спросил в ответ Леха.

— Будет всегда что? Что будет всегда востребовано? Еда, одежда, строительство и — ну? И что еще?

— И что еще?

— Зрелища. Хлеб и зрелища. К зрелищам нам не дотянуться, дадут по рукам. Там уже все давно схвачено. Да и кошельками не вышли. Тряпки и еда — не мужское дело.

— Не мужское, — вторил ему хитрый Леха. Он давно приглядывался к Володьке и считал его дельным мужиком.

— Строительство. Вот куда нужно протиснуться.

— У тебя есть что-нибудь на примете? Или какие мысли, идеи? — Леха, как всегда, больше прикидывался пьяным, чем был на самом деле.

— Пара-тройка неясных мыслей есть, но пока еще не оформились. А что, шурин… Или кто ты мне, деверь? Свояк? Кум? Не замутить ли нам вместе чего-нибудь интересненькое?

— А что, давай замутим.

— У тебя есть деньги?

— Нет, ты что… Какие деньги… — и Леха, указывая глазами на дверь, утвердительно кивнул головой.

Володька понимающе кивнул, выставил руку и нарочито громко сказал:

— Вот и я тоже практически на нуле… Так что мы с тобой те еще два мутилы…

И оба захохотали.

— Ничего, что-нибудь придумаем. На что-то же нам мозги богом дадены? У меня дети, у тебя вон сын растет… Мы с тобой мужчины, детям надо обеспечить хлебушек с маслицем… Слышь, я когда вижу какую-нибудь бабу, одетую лучше, чем моя Томка, веришь? — хочется дать ей чем ни тем по кумполу и отобрать.

— Ты — мужик. И я мужик. Слушай, а если моя Танька будет одета лучше, чем твоя Томка, ты ей тоже захочешь по кумполу дать?

— Твоя Танька никогда не будет одета лучше, чем моя Томка. Вот так вот.

— Это мы еще посмотрим, чья будет одета лучше. Вот так вот.

— Вот и посмотрим.

Сестры, дружно прислушивающиеся к разговорам на кухне, таяли от удовольствия.

— Эй, мужики, чай-то пить будем, или где?

— Чай — не водка, — хором ответили мужики.

— Ну, идите тогда, доедайте и допивайте, а то уже чаю хочется.

Мужики тяпнули еще по одной и закусили маринованными шампиньонниками.

— Эх, хороши грибочки, — крякнул от удовольствия любивший поесть Володька.

— Не люблю шампиньоны, — капризно потянула Тома. — Мне всегда кажется, что они отдают аптекой.

— А какие ты любишь? — спросил Володька. — Я тебе их достану.

— Я люблю белые.

— А не махнуть ли нам за грибами завтра? — Леха подкинул идею, ради которой, собственно, он их всех собрал. Ему нужна была большая компания, он боялся ехать один.

— А махнуть! — подхватил Володька.

Бабешки заверещали «Уррра!». Было решено в кои-то веки подкинуть детей свекровям и на машине махнуть в леса. Леха рассказал, что у них на работе кто-то ездил в Картмазово с компанией, так набрали столько, что пришлось снимать майки и завязывать узлом, потому что затарили все корзины, сумки и пакеты. Володька настаивал на Каширке, но Леха дипломатично предложил, что если они не найдут ничего в Картмазово, то поедут по Володькиному маршруту. На том и порешили.

Пошли провожать гостей к машине.

— Слушай, а как ты за рулем в таком подпитии? — забеспокоился Леха. — Оставайтесь-ка у нас с ночевкой. Места хватит.

— Правда, оставайтесь, — подхватила Татьяна, ибо тогда ей и Лехе пришлось бы спать вместе. — Можно будет и поспать подольше. Потом попросим свекровь посидеть, а сами поедем, — и она подтолкнула Томку локтем.

Томка поняла все с лету:

— А что, давай, Вов!

Володька, иной раз ездивший еще и не в таком штормовом состоянии, тем не менее согласился. Вернулись обратно, опять долго пили чай, разговаривали…

Татьяна всем постелила, всех уложила и пришла в спальню. На красивой витой тумбочке уютно горел ночник — каменный кораблик, паруса которого от света лампочки казались алыми. Похоже, муж уже спал, но это было не главным. Она вернулась на супружеское ложе в силу обстоятельств, не поправ своей гордости, и теперь все наладится. Почему-то она в это верила. Татьяна сняла халат, юркнула под одеяло и тихонько прижалась к мужу. Леха, расслабленный и благодушный, только делал вид, что спит. На самом же деле он ждал ее, как это было раньше, до всего плохого, что с ними случилось. Но в тот момент, когда она к нему прижалась, и он уже хотел ей сказать что-нибудь ласковое, обнять ее, ему вдруг показалось, что жена к нему принюхивается. Он похолодел, осторожно потянул носом, и в смешанных волнах дорогой мужской косметики, исходящих от него, Леха уловил сладковатый запах тления. Он инстинктивно резко дернулся и откатился на край огромной двуспальной кровати.