Благословение

– А ты бы подсмотрела?

– Конечно, – сказала Эми, словно это нечто само собой разумеющееся. – Я его родила, так почему бы мне не увидеть его картины?

Милдред рассмеялась. Особенно ее порадовало то, что складка между бровями Макса разгладилась, а уголки губ поползли вверх. Очевидно, ребенок очень неплохо знал свою мать.

– Так что же происходит между тобой и Джейсоном?

– Ничего. Когда все это закончится, мы с Максом поедем домой и…

– И? – спросила Милдред.

– Ничего… – тихо сказала Эми. – Ничего хорошего нас там, в Нью-Йорке, не ждет, мне ли не знать.

– Тогда оставайся здесь, – сказала Милдред, и голос ее чуть дрогнул. Ей показалось, или она действительно услышала в этом голосе жалобные нотки?

– Чтобы каждый день видеть Джейсона?

– Чтобы видеть меня, а мне видеть моего внука! – воскликнула Милдред.

– Тише, ты разбудишь Макса.

– Ты не думаешь, что, увозя ребенка от бабушки, ты причиняешь ему вред? Эми, прошу тебя…

– Подай мне вон ту банку с зеленой краской, пожалуйста, и давай поговорим о чем-нибудь другом. На этот раз я никуда не убегаю. Я просто поеду домой.

Но отчего-то та квартира в Нью-Йорке больше не ассоциировалась у Эми с понятием дома. С каждым днем ей вспоминалось все больше мелочей, связанных с Абернети. В полдень Эми заставляла Макса прервать работу, и они шли через город к роще, где они могли съесть свои сандвичи, сидя под раскидистым дубом. И когда они шли по улице, люди окликали их и расспрашивали, как идут дела в библиотеке, и подшучивали над Максом, расспрашивая его о секретной комнате.

Слово «дом» приобрело для Эми новое значение.

Глава 20

Эми не разговаривала с Милдред довольно долго, потому что следующие десять дней были до предела заполнены работой и не то что говорить, а думать о чем-то постороннем не получалось. Эми спала по четыре часа в сутки и была рада тому, что постепенно Дорин взяла на себя всю заботу о Максе. Вначале Эми не знала, радоваться ей или переживать из-за того, что Макс вполне позитивно отнесся к тому, что купает его и укладывает спать не мать, а совсем другая женщина. Что его одевает не мать, и сказки на ночь тоже читает не она. У Эми не было времени на то, чтобы посидеть с сыном и поговорить об этом.

Все случилось как-то само собой, и Эми даже не заметила, когда именно Макс успел привязаться к Дорин.

Спустя два дня после приезда Эми Шерри Паркер родила девочку, и буквально в течение двух недель Шерри так ловко организовала свою жизнь и жизнь домочадцев, что ночью все нормально спали, и сама она просыпалась всего один раз за ночь, чтобы покормить ребенка. При такой образцовой организации быта Шерри смогла помочь Джейсону решить практически все проблемы, связанные с подготовкой города Абернети к визиту президента США.

– Я обожаю тебя, – как-то сказал Джейсон после того, как Шерри одним духом выпалила ему весь список задач, которые она уже успела выполнить и которые сейчас выполняются.

– Хм! – сказала Шерри, но она была явно польщена признанием своего босса и родственника. На Шерри был элегантный белый костюм от Шанель, но через плечо у нее был переброшен громадный, широкий, цветастый платок, сделанный, должно быть, где-то в Африке, и в нем, как в люльке, мирно спала ее новорожденная дочь.

После того как Шерри вернулась к работе, Дорин перебралась жить в дом, где уже жили Джейсон, Эми и Макс, и стала присматривать за Максом. К тому времени Эми успела преодолеть ревность и не испытывала к Дорин ничего, кроме благодарности. Каждое утро Дорин следила за тем, чтобы Макс съедал то, что специально для него готовил Чарлз, а затем отвозила Макса в библиотеку. И каждое утро Макс доставал из кармана ключ и церемонно открывал дверь в комнату Абернети, а затем исчезал за этой дверью на весь день.

Однажды, правда, самолюбию Эми был нанесен серьезный удар. И кем? Собственным сыном! В тот день Чарлз зашел в библиотеку, и Макс, сделав для Чарлза исключение, пригласил его в свою секретную комнату. Тридцать минут спустя Чарлз вышел из комнаты с широко открытыми от удивления глазами, но губы его были плотно сжаты.

– Отец ребенка тоже был художником?

– Нет, – пожала плечами Эми. – А почему вы спрашиваете?

– Этот мальчик получил двойную порцию таланта, и мне просто интересно, от кого он этот талант унаследовал. Можно мне присутствовать, когда президент увидит ту комнату?

– Ты забыл, что готовишь угощение для президента! – крикнул Джейсон с помоста. Он лежал на спине и расписывал потолок.

– Верно, – сказал Чарлз и, наклонившись к Эми, шепнул: – Давно он в таком мерзком настроении?

– С семьдесят второго года, – без колебаний ответила Эми.

Чарлз многозначительно кивнул и вышел из библиотеки.

И только к концу третьей недели Эми начала понимать, что происходит между ней и Джейсоном. Столько времени ей потребовалось, чтобы справиться с раздражением и досадой, вызванными отсутствием внимания с его стороны. К тому же она была слишком занята работой, чтобы подумать, посмотреть и послушать.