Благие намерения

– Сара! Пожалуйста, потише! – оборвала ее Энн. – Я же ничего не слышу. Да… Хорошо… Но на следующей неделе я жутко занята… Сейчас проверю. Сара, найди мою записную книжку. Она должна быть возле моей кровати…

Сара вышла из комнаты, а Энн продолжила говорить по телефону:

– Ну конечно же знаю… Но это так обязывает… Правда, дорогой? Нет-нет, просто мы с Эдвардом… А, вот и моя записная книжка. Итак… – Она взяла книжку у Сары и стала листать ее. – О нет, в пятницу я не смогу. А вот потом… потом я свободна… Отлично. Значит, встречаемся в «Ламли Смит»… Да-да, помню. Она в тот вечер была страшно пьяна.

Энн положила трубку.

– Боже! – воскликнула она. – От этого телефона можно сойти с ума…

– Не лукавь, мамочка. Ты обожаешь говорить по телефону, а праздно проводить вечера – твое любимое занятие, – сказала Сара и повернулась к госпоже Лауре: – А как вам мама с ее новой прической? Правда, очень красивая? И очень помолодела.

– Сара все время забывает, что мне уже за сорок, – кокетливо произнесла Энн.

– Мама, ты можешь быть довольна. Знаете, Лаура, теперь у нее больше поклонников, чем у меня. Так что дома по вечерам ее почти не застать.

– Сара, не говори глупостей, – прикрикнула Энн.

– А кто у тебя, мама, на сегодня? Джонни?

– Нет, Бэзил.

– Ну, мама, ты меняешь кавалеров чаще, чем я. Но этот Бэзил – худшее твое приобретение.

– Да что ты! – возмутилась Энн. – Он очень забавный. А как ты, Сара? Сегодня куда-нибудь идешь?

– Да, иду. Мне нужно быстро переодеться. За мной с минуты на минуту должен заехать Лоренс.

– Ну, тогда поспеши. Да, Сара, и не разбрасывай по всей квартире свои вещи. Особенно меха и перчатки. И забери зеркальце, а не то его кто-нибудь разобьет.

– Хорошо, мама. Только не волнуйся.

– Ну, кто-то же о тебе должен волноваться. И в самом деле, иногда мне кажется, что я этого просто не выдержу! Пожалуйста, возьми их с собой!

Как только Сара скрылась за дверью, Энн преувеличенно тяжело вздохнула.

– Эти девушки становятся просто невменяемыми, – заметила она. – Ты даже не представляешь, как мне тяжело с Сарой!

Уловив раздражение в ее голосе, Лаура косо посмотрела на свою подругу.

– Энн, а от такой жизни ты не устаешь?

– Конечно же устаю. Устаю смертельно. А что делать? Надо же себя хоть чем-то занять.

– Раньше ты занимала себя совсем другим.

– А что мне, сидеть за книгой и есть с подноса? Этот скучный период в моей жизни уже прошел. Слава богу, подули другие ветра. Кстати, Лаура, это выражение я впервые услышала от тебя. Ты что, не рада, что твое пророчество сбылось?

– Я имела в виду совсем другое.

– Ну да, конечно, дорогая, ты имела в виду, что я займусь более полезным делом. Но я не такая общественница, как ты. Не столь образованная и серьезная. Мне просто нравится быть веселой.

– А что нравится Саре? Она тоже любит веселиться? Она счастлива?

– Конечно. Она так интересно проводит время.

Энн беззаботно щебетала, а госпожа Лаура, слушая ее, все больше мрачнела. Когда Сара выходила из гостиной, Лауру поразило мгновенно изменившееся выражение лица ее крестницы – оно стало уставшим. От улыбки, игравшей на губах девушки, не осталось и следа. Такое впечатление, словно она сбросила с себя маску.

«А счастлива ли Сара? – подумала госпожа Лаура. – Энн уверена, что да. Ну, ей лучше знать – она же ее мать. Не заводись!» – приказала себе пожилая женщина.

Но, несмотря на это, чувство тревоги за крестницу у нее так и не прошло. Что-то неладное ощущалось в атмосфере этого дома. Энн, Сара и даже Эдит выглядели неестественно. Им троим есть что скрывать, мелькнуло в голове у Лауры. В хмуром взгляде Эдит застыл укор; Энн беспечна, ведет себя как-то наигранно, а Сара пребывает в состоянии неустойчивого равновесия… Нет, что-то здесь не так.

Раздался звонок в дверь, и вскоре Эдит, с лицом еще более недовольным, чем обычно, сообщила, что пришел мистер Моубрей.

Мистер Моубрей впорхнул в комнату. Да, именно впорхнул – по-другому не скажешь. «Он отлично смотрелся бы в роли Осрика», – первое, что подумала о нем госпожа Лаура. Мужчина был молод и несколько экзальтирован.

– Энн, какое на тебе платье! – воскликнул он. – Дорогая моя, ты в нем просто неотразима!

Склонив набок голову, он восторженными глазами разглядывал Энн, пока та представляла его своей подруге.

– Боже, какая на тебе камея! Загляденье да и только! Обожаю камеи и прекрасно в них разбираюсь.

– Бэзил отлично разбирается в ювелирных изделиях Викторианской эпохи, – заметила Энн.

– Дорогая моя, люди, жившие в то время, имели вкус. Какие они делали потрясающие медальоны! А прически? Это же были произведения искусства! Теперешние парикмахеры так волосы уже не уложат – никто не знает, как это делается. А восковые цветы? Обожаю цветы из воска! Просто с ума по ним схожу! А еще – по чайным столикам из папье-маше. Энн, позволь мне показать тебе один из таких поистине изумительных столиков. В него даже встроена коробочка для чая. Жутко, просто фантастически дорогой, но он того стоит.

– Мне уже пора, – произнесла Лаура Витстейбл. – Не буду вас задерживать.