Битва за любовь

И он заговорил о насущных мужских делах. То, что он увидел в замке, ему понравилось. Воины, как его личного отряда, так и местные, несли службу добросовестно. Удостоверившись в этом, он отправился в донжон. Где-то там его ждет жена, о которой он и не вспомнил бы, не побуди его к этому принц Уэльский. Ну, есть и есть, и хорошо. Как приложение к замку, эта спокойная, приятная на вид и в постели женщина его устраивала. Но почему она не вышла встречать его на крыльцо, как положено? За это он ее сейчас побранит.

Ранальд вошел в зал и оторопел. Недалеко от большого очага стояла его жена, бледная, напряженная, натянутая как струна. А за ее юбку держался упитанный малыш с глазами цвета топаза и светлыми вьющимися волосенками. Маленький ангелочек засунул пальчик в рот и внимательно рассматривал незнакомого мужчину.

– Приветствую тебя, господин мой, – произнесла жена неестественным, каким-то чужим голосом.

Ранальд, не в силах произнести ни слова, только переводил взгляд с нее на малыша. Тогда Лорен наклонилась к ребенку и ласково проговорила, погладив маленькую головку:

– Подойти к папе, Рори. Он наконец приехал.

Малыш взглянул на мать и ободренный ее взглядом сделал первый неуверенный шаг к отцу. Ранальд присел на корточки и протянул руки навстречу своему сыну.

– Па, – проговорил малыш и заковылял быстрее на своих толстеньких, нетвердых еще ножках.

Ранальд почувствовал, как сжало горло. В носу подозрительно защипало, и почему-то глаза затуманила влага. Он моргнул и подхватил на руки невесомое тельце, прижал его к себе и поцеловал светлую макушку.

– Сынок, мой сынок, – шептал он непослушными губами, прижимая сына все крепче.

Тот сделал движение, стараясь высвободиться из слишком жестких объятий, и к рыцарю вернулось самообладание. Взглянув на стоящую перед ним женщину, он шагнул к ней.

– Здравствуй, Лорен, здравствуй, жена, – сказал он, обнимая ее. – Спасибо тебе за такой дорогой подарок.

И поцеловал ее. Но в поцелуе по-прежнему не было любви. Была только благодарность. Боже, как хотелось ей прижаться к его груди, обхватить руками сильную шею и заглянуть в синие глаза близко-близко. Но Лорен хорошо помнила клятву, которую дала себе в ночь накануне их венчания. Никогда, никогда не позволит она мужу увидеть, как глубоко он ранил ее сердце.

– Я рада, что ты вернулся, господин мой, – произнесла она уже спокойным голосом. – Ты нужен замку, нужен своему сыну.

«И еще ты очень нужен мне, – подумала про себя, – но об этом тебе знать необязательно».

Неловкость первого момента встречи прошла, и можно было говорить более спокойно. Ранальд не хотел выпускать сына из рук, но малыш потянулся к матери. Она взяла его на руки, тихонько сказала что-то нежное, ласковое, и ребенок приник к ней, лопоча на своем непонятном языке только ему одному ведомые слова, – наверное, высказал впечатление об отце, которого увидел впервые.

А дальше началась суматоха. Слуги сновали, готовя столы к вечернему пиру, – приезд хозяина следовало отметить большим праздником. Молоденькая няня забрала ребенка из рук хозяйки, и та принялась отдавать распоряжения.

Ранальд сел в большое кресло у очага и принял из рук подошедшего слуги чашу с элем. Отхлебывая из чаши, он с удовольствием смотрел на это светопреставление, вызванное его появлением. И все чаще останавливался взглядом на жене. Лорен изменилась. Немного располнела, приобрела большую округлость в груди и бедрах. Но лицо было осунувшимся, как будто усталым, и глаза невеселые. И какая-то скованность в движениях. Не рада его приезду? Впервые в его голове возникла мысль, что жена может любить какого-то другого мужчину. Ее ведь не спрашивали, когда велели идти под венец. Тот же Эндрю весьма хорош собой – молодец хоть куда. И они знакомы с детства. Очень часто бывают рядом, даже слишком часто, подумалось ему. И от этого почему-то кошки заскребли на душе. Его жена принадлежит только ему одному, и никакой другой мужчина не имеет права прикасаться к ней даже взглядом. Рыцарь нахмурился. Эти мысли удивили даже его самого.

«А сам ты часто прикасаешься к ней? – проскрипел в душе противный голос. – Ты вспомнил о ней хоть раз за все это время, пока она вынашивала и рожала твоего сына, твоего первенца?» Чувство вины пробудилось в душе, и это было очень непривычно. Это смущало.

Вечер за пиршественным столом прошел весело и непринужденно. Люди поднимали чаши с элем за своего хозяина, за его новое положение рыцаря и, конечно, за наследника.

– Я желаю вам, милорд, достичь больших высот в служении королю Англии и принцу Уэльскому, – провозгласил Эндрю, державший себя уже вполне уверенно, находясь в положении командира гарнизона, будучи вторым человеком в замке после хозяина, – и от души надеюсь, что юный Рори Мюррей вырастет достойным сыном своего смелого и сильного отца. И дай ему Господь поменьше войн и побольше мирных дней.

Эндрю улыбнулся и поднял повыше свою чашу.

– И хорошей жены, как наша леди Лорен, – громко добавил кто-то из воинов.