Битва за Балтику

Боевую линию герцог определил в 21 линейный корабль и 8 линейных фрегатов. В главе авангарда контр-адмирал Лилльегорн, во главе арьергарда – полковник Модее. Свой флаг Карл Зюдерманландский поднял на 74-пушечном «Густаве Третьем». При нем и флаг-капитан Норденшельд. Флаг Лильегорна развевался на «Марии Магдалене», а брейд-вымпел Модее на 64-пушечной «Хедвиге-Элизабет-Шарлотте».

Вечером следующего дня с фрегатов Карлу передали, что русские усмотрены ими к норду в сорока милях. Шквальный ветер с дождем, нагрянувший внезапно, швырял шведские корабли, как скорлупки. Людей выворачивало наружу приступами морской болезни. Матросы были злы, и офицеры старались лишний раз обходить их стороной.

А вскоре герцогу доложили, что среди матросов снова начались повальные болезни. Карл Зюдерманландский немедленно вызвал к себе главного флотского врача.

– Повелеваю установить причину повальных болезней и найти лекарство от них!

К полному изумлению герцога, флагманский врач на это только пожал плечами:

– Искать, ваше величество, ничего не надо! Главную причину я вижу в тех булыжниках, которыми мы заваливаем наши трюмы для балласта!

– Но какой же от камней вред? – с недоверием посмотрел на эскулапа король.

– Между камней от вечной сырости образуется плесень, которая заражает воздух, а от того и болезни!

– От сырости помогает водка! – важно заметил Густав. – А потому я приказываю, несмотря на летнее время, перейти с шести порций для семерых на полную порцию каждому. И никаких болезней!

Флаг-капитан Норденшельд немедленно записал приказ грифелем в свою книжечку.

– От нашей водки болезней будет еще больше! – грустно покачал головой главный флотский врач.

– Это еще почему? – теперь уж изумился и герцог Карл. – Все мы пьем водку не первый год и на свое здоровье никак не жалуемся!

Офицеры снисходительно смотрели на сумасшедшего докторишку. Надо же так ополоуметь – водка ему вредна!

Но докторишка, однако, не унимался:

– Все дело в том, ваше высочество, что вы пьете прекрасную русскую водку, а матросы потребляют нашу вонючку. Велите принести сюда хотя бы одну бутылку этой дряни и вы все сразу поймете.

Когда бутылка была доставлена, лекарь, ловко выбив пробку, вылил несколько капель мутной жидкости на лист бумаги. Бумага сразу же стала ядовито-зеленой.

Герцог, взяв бутылку в руки, брезгливо понюхал горлышко и, поморщившись, вышвырнул ее за борт.

– Эту мерзость следует уничтожить, пока наши команды не вымерли. Матросам впредь давать только русскую водку!

Тут уже вперед протиснулся флотский интендант.

– Осмелюсь доложить, ваше высочество, но русской водки у нас всего несколько ящиков!

– Так купите! – раздраженно топнул ботфортом герцог. – Неужели мне надо вникать в такие мелочи&

– Увы, – развел руками интендант, – Купить русской водки мы никак не можем, так как, к сожалению, воюем сейчас именно с Россией!

– Ваше высочество, если мы сейчас прекратим выдачу матросам водки, нас ждет мятеж почище аньяльского! – подал голос флаг-капитан Норденьшельд.

– Черт с ними! – скривился герцог Зюдерманландский. – Пусть пьют по полной порции! Все одно помирать, так не все ли равно – от русских ядер или от шведской водки!

Погода между тем быстро портилась. Ветер переменился с попутного на противный, и шведский флот, грузно зарываясь в пенные валы, пытался теперь изнурительной лавировкой выйти на перехват эскадры Чичагова.

Что готовила новая встреча обоим противникам? На чью сторону склонится в этот раз чаша весов фортуны? Удастся ли шведам взять столь желаемый ими реванш за Гогланд, или же новое поражение вновь заставит их искать спасения в бегстве? Все должно было решиться с часу на час. А корабельные лаги отсчитывали милю за милей и с каждым их броском расстояние между враждующими флотами неумолимо сокращалось.

* * *

Утром 15 июля дул посредственный норд-вест, небо было облачным. Оба флота, готовые к поединку, лежали друг против друга на левом галсе. С рассветом шведы начали спускаться, имея впереди арьергард полковника Модее. При этом шведы не торопились. Несмотря на тихий ветер они рифили паруса. На передовых шведских кораблях убирали грот, на последующих – фок, а на концевых, чтобы те не налезали на впередиидущие корабли, держали и брамсели на гитовых.

Час шел за часом, а противники все маневрировали. На мачтах «Густава Третьего» то взлетали флаги «Атаковать на дистанции в полувыстрел, то, наоборот, «Не рисковать кораблями и на близкое расстояние не подходить». Ненамного большая решимость драться была и у Чичагова.

Смеясь над нерешительностью герцога Карла, наш адмирал велел на виду шведского флота купать матросов. Те, поняв шутку адмирала, повеселились от души:

– Счас, поди, смотрят в трубы адмиралы ихние на задницы-то наши да никак в толк не возьмут, отчего энто мы голышами плещемся! А плещемся от того, что плюем мы с грот-мачты на всю их трехомудию свейскую! А поди, возьми нас за рупь с полтиной! Шалишь, брат, ни черта у тебя не выйдет!