Битва за Балтику

Навстречу им под свист флейт маршировал шведский батальон. Но, не доходя до наших, шведы остановились, а затем стали пятиться. Подлетевший к отступавшим генерал Армфельд пытался их остановить, но все было напрасно. Боясь рукопашной, шведы вначале отходили шагом, а потом, плюнув на все, побежали. Генерал пытался остановить бегущих, но был тяжело ранен. Потеряв семь сотен солдат, Армфельд убрался восвояси. Наступила тактическая передышка.

Глава вторая. Ревельская побудка

В конце зимы Чичагов побывал в Петербурге, где его приняла Екатерина. Будучи женщиной любознательной, императрица попросила адмирала рассказать об Эландском сражении поподробнее. Увлекшись рассказом, при упоминании имени шведского короля Чичагов не выдержал и от переизбытка чувств выдал весь матерный «большой загиб Петра Великого», включавший в себя более шести десятков крепких выражений.

– А мы их в туды, а я их в растуды, так-растак мать их! – размахивал он руками, войдя в раж.

Императрица тем не менее, не проронив ни слова, выслушала все до конца. Когда же адмирал завершил свой долгий монолог и понял, что несколько переборщил, то упал к ногам Екатерины со словами:

– Прости, матушка, увлекся!

– Да что ты, Василий Иванович! – успокоила адмирала мудрая императрица. – Я этих ваших морских терминов совершенно не понимаю!

На прощание она спросила у Чичагова:

– Волнуюсь я, Василий Яковлевич, ведь шведов больше, чем вас, устоите ли!

– Ну да и что же, что их больше! – усмехнулся в ответ седой адмирал. – Ведь не проглотят!

Екатерине так понравился ответ, что она его потом часто рассказывала своему окружению.

Уже 4 мая, едва начал вскрываться лед в Финском заливе из Карлскруны вышел маленький отряд: 38-пушечный репетичный фрегат «Ярромас», 18-пушечный малый быстроходный фрегат «Улла Ферзен» и бриг «Хузарен» под брейд-вымпелом капитана Цедершторма. В капитанской каюте лежал запечатанный королевской печатью пакет, который надлежало вскрыть на траверзе острова Эланд. Когда в окулярах зрительной трубы показалась южная оконечность Эланда, Цедершторм сорвал печати.

Король требовал идти к российскому порту Рогервик, что западнее Ревеля, и произвести там диверсию. Чтобы ввести неприятеля в заблуждение, пушечные порты завесили брезентом, а на мачтах подняли торговые голландские флаги. Подойдя к Рогервику, где еще было полным-полно льда, отряд встал на якорь. На берегу к появлению «купцов» отнеслись более чем спокойно. Не было ни стражников, ни таможенников. С восходом солнца Цедершторм велел поднять шведские флаги, одновременно начался и обстрел порта. Пока на берегу разбирались что к чему, шведы уже высадили десант, который с ходу захватил береговую батарею. Опомнившись, артиллеристы пошли в контратаку, чтоб отбить свои пушки, но были остановлены превосходящими силами. Цедершторм торопился, покрикивая на своих матросов:

– Быстрее, быстрее! У нас в запасе всего несколько часов! Скоро к русским придет подкрепление, а с моря нагрянут линейные корабли, и мы окажемся в ловушке!

Солдаты хотели драться, но начальник гарнизона де Роберти драться не пожелал, а передал Цедершторму, что сдается на капитуляцию. Единственное, что сделал де Роберти, это быстренько собрал с обывателей 4 тысячи рублей серебром и отдал их шведам, чтобы те не грабили дома. Шведы деньги забрали, а дома ограбили.

Шведы пробыли в Рогервике всего несколько часов, но натворили за это время они там немало. Были сожжены все стоявшие в гавани суда и магазины. Между делом успели пограбить и ошарашенных случившимся обывателей. Времени было мало, а потому шведы хватали все, что только попадалось им под руку: свиней, посуду и даже горшки с геранью. То и дело гремели взрывы, то рвались приготовленные для флота запасы пороха. Уже на закате Цедершторм велел спешно уходить.

– Может, хоть пушки прихватим? – спрашивали его офицеры, с сожалением глядя на четыре десятка захваченных орудий.

– Некогда! – оборвал их начальник экспедиции. – Дорога каждая минута! Нас уже ищут!

Выскочив на большую воду, отряд понесся на всех парусах к Карлскруне, чтобы как можно быстрее известить короля о своем успехе. Бравые моряки пели воинственные песни. Визжали до смерти перепуганные свиньи, гремела летящая на палубу посуда, душисто пахла конфискованная у рогервикских бабок герань.

Из Ревеля в Рогервик немедленно выступил морской батальон. Но пока он добрался, шведов уже не было.

Когда известие о дерзкой вылазке дошло до Екатерины, она была в ярости.

– Негодяй де Роберти, как он посмел пойти на столь постыдную капитуляцию? Кого он этим спас? Только себя самого! Русский бы такого не сделал!

У француза отобрали шпагу и вытолкали взашей из России.

Густав Третий, узнав об удаче в Рогервике, был, наоборот, весьма доволен:

– О победе известить всю страну. Это поднимет дух шведов. Всех участников похода наградить моей милостью!