Битва стрелка Шарпа

Другие генералы могли считать, что их достоинство требует целой роты охраны или даже целого батальона, но Веллингтон всегда обходился двумя солдатами; в их обязанности входило отгонять городских мальчишек и контролировать особо назойливых просителей, полагавших, что генералу по силам решить их проблемы одним росчерком пера. Торговцы приходили за контрактами – снабжать армию тухлой говядиной или залежавшимся и побитым молью сукном; офицеры – с просьбами о поддержке против несправедливых притеснений на службе; священники – жаловаться на британских солдат-протестантов, откровенно насмехающихся над Католической церковью. Отвлекаясь на все это, генерал пытался решать собственные проблемы: нехватка шанцевого инструмента, недостаток тяжелых орудий, которые могли бы нанести существенный ущерб укреплениям, и самая безотлагательная – убедить трусливое министерство в Лондоне, что нынешняя кампания вовсе не обречена на поражение.

Так что лорд Кили не был желанным посетителем после раннего, как обычно у генерала, обеда, состоявшего из жареного седла барашка под маринадом. Не пошло на пользу дела и то, что Кили укрепил себя изрядной порцией бренди, готовясь к нелегкому разговору с Веллингтоном, который еще в начале карьеры решил, что увлечение спиртным вредит качествам, необходимым солдату. «Хотя бы один человек в этой армии должен остаться трезвым», – любил он говорить о себе и потому, сидя за столом в комнате, которая служила ему кабинетом, гостиной и спальней, сурово взирал на раскрасневшегося, взволнованного Кили, который прибыл с неотложным делом. Неотложным для Кили, пусть и не для кого-то еще.

На заваленном картами столе мигали свечи. Прискакавший от Хогана посыльный сообщил, что французы движутся по южной дороге, которая идет через Фуэнтес-де-Оньоро. Новость не была неожиданной, но означала, что разработанные генералом планы скоро подвергнутся испытанию пушечным огнем и мушкетными залпами.

– Я занят, Кили, – холодно сказал Веллингтон.

– Я прошу только одного: чтобы моей части разрешили занять место на переднем крае, – сказал Кили с осторожностью человека, знающего, что бренди может сказаться на ясности речи.

– Нет, – ответил Веллингтон.

Стоящий у окна адъютант генерала указал рукой в сторону двери, но Кили предпочел не заметить красноречивого жеста.

– Нас неправильно использовали, милорд, – сказал он не к месту. – Мы прибыли сюда по просьбе нашего суверена, полагая, что для нас найдется надлежащее применение, а вместо этого вы проигнорировали нас, отказали нам в снабжении…

– Нет!

Это прозвучало так громко, что даже часовые у дверей заметно вздрогнули. А потом переглянулись и усмехнулись. Нрав у генерала был еще тот, хотя проявлялся не часто. Когда Веллингтон давал волю гневу, это производило сильное впечатление.

Генерал посмотрел на просителя из-за стола. Он понизил голос до обычного уровня, но даже не пытался скрыть презрение:

– Вы прибыли сюда, сэр, неподготовленные, непрошеные, без должного финансирования – и ожидали, что я обеспечу ваших людей продовольствием и снаряжением. А взамен, сэр, вы предложили мне наглость и, хуже того, предательство. – Он еще сильнее понизил голос, но в нем все равно сквозило пренебрежение. – Вы прибыли не по воле его величества, но потому лишь, что этого желал противник. А теперь я желаю, чтобы вы ушли. И вы уйдете, сэр, уйдете с честью, потому что немыслимо отсылать дворцовую гвардию короля Фердинанда в любом ином состоянии. Но эта честь, сэр, была заслужена другими. Ваша рота, сэр, будет участвовать в сражении, потому что у меня нет никакой возможности отправить вас прежде, чем сюда придут французы. Но гвардейцам придется охранять мой склад боеприпасов. Вы можете командовать ими или отсидеться в палатке. Доброго вам дня, милорд.

– Милорд? – Адъютант тактично обратился к Кили, делая шаг к двери.

Но лорд Кили забыл про такт.

– Наглость? – повторил он. – Бог ты мой, я командовал гвардией короля Фердинанда и…

– И король Фердинанд в плену! – бросил Веллингтон. – Что не говорит, сэр, о достоинствах его охраны. Вы прибыли сюда, сэр, с женщиной, виновной в супружеской неверности, вы щеголяли ею, а она, эта шлюха, сэр, оказалась предательницей! Шлюха, сэр, прилагала все усилия, чтобы развалить мою армию, и единственное, что спасло армию от развала, – это то, что она, слава богу, оказалась такой же умелой в своем деле, как вы в своем! В вашей просьбе отказано, всего хорошего.

Веллингтон снова занялся бумагами. Кили пришел и с другими жалобами, в первую очередь на рукоприкладство и оскорбление со стороны капитана Шарпа, но теперь его самого оскорбил лично Веллингтон. Лорд Кили собрал остатки храбрости, чтобы заявить протест на такое обращение, но тут адъютант крепко ухватил его за локоть и потащил к двери, а Кили обнаружил, что не в состоянии сопротивляться.

– Возможно, вашей светлости требуется немного отдохнуть? – заботливо спросил адъютант после того, как вытолкал разъяренного Кили в приемную, где группа офицеров обратила на него сочувственные взгляды.