Битва с боярами

Пренест. Рюрик хорош собой? Да. Сейчас поймете, господин Вадим, так было нужно, для убедительности. Вы – товар, который я продаю, и не товару меня учить, как его продавать. Но, говорю, доброта Рюрика, справедливость Рюрика, красота Рюрика – все это ничего не стоит, поскольку Рюрик – самодержец. За этим самодержцем последуют другие, не такие добрые, не такие справедливые, не такие красивые. Сегодня Рюрик уважает законы. А другой потом их растопчет. Рюрик добродетелен в своем княжеском плаще. Но само самодержавие – уже порочно. Вспомните, соотечественники, всех властителей во все времена во всей вселенной. Никому из них не удалось надолго сочетать богоравную власть и человеческую слабость. В лице витязя, который вами правит, вы должны уничтожить убийц, идущих ему на смену.

Вадим. Довольно. Меня убеждать не нужно.

Пренест. Так я им и сказал.

Вадим. Весьма красноречиво.

Пренест. Спасибо, господин Вадим, бывают обстоятельства, когда моими устами вещает дух вольности. Тогда меня не удержать. Уже сегодня, говорю, происходят вещи, вызывающие печальные предчувс твия. На кого, говорю, опирается его власть? На знатных бояр, которых мы знаем и с которыми состоим в родстве? Нет! На его личную охрану, на дружину этих русов, варягов без роду и племени. Нет у них ни имени, ни имения, разве что награбленное на войне. Они носят доспехи побежденных, ведь им не на что купить свои собственные, по одному его знаку эти вороги без колебаний бросятся на любого, хоть бы и на нас, исконных новгородцев. Неужто вы хотите, говорю, такого ига? И тут они все как один взвыли вслед за мной: Идемте и пронзим грудь самодержца!

Вадим. Ловко, ничего не скажешь.

Пренест. Ух, как их проняло! Мои слова стояли за их порывом, как темнота за пламенем. Мужчины и женщины…

Вадим. И женщины?

Пренест. Три, господин Вадим. Три благословенные боярыни. Госпожа Варвара, искусница, вышивает языческие узоры на византийский манер; госпожа Вера, повивальная бабка, и госпожа Фрейя, знахарка. Новгород почитает их, они еще большие ненавистницы самодержавия, чем мужчины. Собрание быстро накаляется, закипает, как лава в кратере, ст учат сердца, в коих вот-вот громыхнут раскаты грома, пылают лица, из коих вот-вот неумолимо сверкнет молния свободы, ропот переходит в буйство, обнажаются мечи. Я кричу: Стойте! А они: Нечего ждать! А я: Час еще не пробил!

Вадим. Отличная работа. Доложите, чем кончился крик.

Из первого проулка появляется Вигор. Останавливается за кулисой.