Битва местного значения

Зелёного слона там уже не было. По направлению к ней летел самый обыкновенный человек. Только крылатый… Этакий ангел из религиозных мифов. Серафим-херувим или как там его?

Пальцы рук легли на кнопки выстрела, готовые начать пальбу, если крылатый сделает что-нибудь угрожающее по отношению к капралу Кентаричову.

Однако угрозы не было — ангел захлопал крыльями, гася скорость, и приземлился на холм, где пребывала Карина. Лица его с такого расстояния было не рассмотреть, однако Кирилл знал, что оно абсолютно человеческое, но только чрезвычайно красивое.

Таких лиц у людей попросту не бывает. Если говорить про нормальных людей, разумеется, а не про тех племенных жеребцов, которых природа норовит пустить время от времени на расплод, но от которых опасаются беременеть женщины, желающие растить детей в присутствии отцов. Потому что отцы из таких получаются только генетические, но никак не реальные, те, которым приходится гулять с детьми в свободное от работы время, отправлять в утилизатор использованные памперсы, следить, какие «шайбы» подключают к штекам отпрыски. В общем, заниматься множеством мелких домашних дел, которые поручают мужьям жёны, когда образуют семейную пару не с красавчиком-идеалом, а с обыкновенным человеком…

Кирилл мотнул головой — даже мысли у него возникали прежние.

Было видно, как ангел что-то сказал Карине и сложил крылья.

Это движение получилось у него изящным и простым.

Между тем Карина будто впала в ступор. Она стояла неподвижно, больше похожая на манекен, а не на человека.

И Кирилл вдруг снова забеспокоился.

Не превратились ли зрачки Карины в косые ромбики?

Он хотел было предупредить Марину, чтобы была внимательнее. И не успел.

Карина вдруг вскинула трибэшник. Точно тем же движением вскинула трибэшник Марина. Будто в зеркале отразилась. Точнее, в двух, ибо оружие у неё находилось в правой руке.

Кирилл успел только понять, что сейчас ему в лоб угодит импульс, и зажмурился.

Шаркнуло.

Однако лоб остался целым.

Кирилл открыл глаза.

Марина падала навзничь, выронив трибэшник. Вместо головы у неё была головешка. Остро воняло горелой костью.

Кирилл перевёл взгляд на соседний холм. Там точно в такой же позе лежала Карина — сёстры Гладышевы поразили друг друга.

Ангел спускался с холма.

Кирилл пошёл ему навстречу.

Перья у ангела были по-прежнему бело-розовые и всё так же походили на еловые веточки. Не цветом, конечно… А в остальном он был…

Кирилл пригляделся. И опешил, потому что ангел был им, Кириллом Кентариновым, только одетым в белоснежные шорты и белую же футболку с длинным рукавом.

— Здравствуй, мой друг! — сказал он.

— Здорово-здорово! — ответил Кирилл. — Зачем же ты их?

Ангел глянул в сторону трупов.

— А я ли? — удивился он. — Ведь это твои подчинённые. И значит они выполняли твой приказ…

Насчёт подчинённых он был совершенно прав. А может, и насчёт приказа — тоже… И вообще, раз они были телохранители, они должны были защищать Кирилла. От кого угодно — даже от самих себя…

Он попытался вспомнить, не отдавал ли им мысленного приказа стрелять друг в друга. Но с уверенностью ответить себе не смог.

Мало ли чего пожелается человеку в момент смертельной опасности!

— Ты опять прилетел?

— Разумеется. — Крылатый улыбнулся открытой улыбкой. — Я же твой ангел-хранитель.

— И отчего ты меня хранишь на этот раз?

— Полагаю, от самой главной опасности. — Ангелоподобный снова улыбнулся. — От самого себя.

— Неужели я так себе опасен?

— Всякий человек себе опасен. Сколько душ загублено не по воле других, а по собственному желанию? Я имею в виду вовсе не самоубийц. Я имею в виду тех, что загубили сами себя? Сколько их!.. Достаточно сходить на любое кладбище. И сразу всё поймёшь!

— Тебя послушать, так если бы люди не губили себя, то были бы бессмертными!

— Кто знает? Кто знает…

Он сказал это таким тоном, что стало ясно: уж он-то знает, и всё им сказанное — правда. Это был глас, которому нельзя не верить.

— Кто знает… — Крылатый оглянулся на юго-восток.

Кирилл привычно проследил за его взглядом.

Стая крылатых возвращалась в обратном направлении. И они несли что-то в своих лапах. Или когтях…

— Что же всё-таки у них там? — спросил Кирилл.

— Кто знает… Может, спасённые человеческие души?

Захлопали крылья, пригнули траву…

Крылатый с натугой приподнялся над холмом. Крылья замелькали чаще, подняв настоящую бурю. А потом ангел-хранитель ринулся вниз, и острые когти рванули его, Кирилла, плоть.

Кирилл инстинктивно прыгнул в сторону, мгновенно превращая прыжок в кувырок.

Однако избежать хватки не удалось — крылатый резко изменил направление полёта, будто у него в организме был обнулитель массы. Ни один гость так двигаться не умел, над всеми властвовала инерция. Но не над этим…

В общем ястреб поймал горлицу.

И Кирилл почувствовал, как его поднимают в воздух. И хотя глаза уже ничего не видели, он знал, что ястреб присоединился к стае собратьев, а потом над холмами пронёсся порыв ветра, уже не имеющий никакого отношения к хлопающим крыльям. Он был плотен и холоден, обладал мерзопакостным запахом и походил не столько на воздух, сколько на могильную землю.