Битна, под небом Сеула

Неужели Саломея сделала выговор медсестре? Госпожа Ван (так зовут эту царственную особу) входит в гостиную, держа в руках поднос с чайником, чашками и сухими пирожными из соседнего гипермаркета. Как Саломея догадалась, что у меня нет денег и из-за этого я со вчерашнего дня ничего не ела? Может быть, это присущая больным людям особая тонкость позволила ей понять, что я пришла сегодня, чтобы закончить начатую вчера историю и получить, как всегда, плату красивыми, хрустящими бумажками по пятьдесят тысяч?

Теперь Наби живет совсем другой жизнью, которая в корне отличается от всего, что она знала раньше. Она ушла из бабушкиного дома, ничего никому не сказав, просто вылезла однажды в окно первого этажа и оказалась на улице без вещей, без денег. Поселилась она в студии звукозаписи у ребят (ее пригласил Дэвид Чои), в подвале большого жилого дома в южной части города, среди улочек, расположенных вокруг станции метро «Кёдэ», ребята купили ей матрас, передвинули мебель и аппаратуру к стене, в полуподвале есть раковина и туалет, ей тепло и тихо, как внутри кокона.

Каждый вечер Наби просыпается, приходят ребята, они играют на своих инструментах, а Наби поет написанные ими песни, потом она сама сочиняет слова, мелодии, и уже они поют ее песни. Для нее это самые прекрасные моменты, звуки музыки наполняют маленькую студию, бьются о стены и потолок, стремясь вырваться наружу, а она выкрикивает слова то пронзительным, то тихим, хриплым голосом. Чои говорит, что у нее очень сексуальный, низкий голос, ему хотелось бы, чтобы Наби побольше двигалась во время пения, этого обычно ждут от рок-певицы, но Наби решила стоять неподвижно, держась очень прямо. Ее костюм – джинсы и белая рубашка, и парни тоже стали одеваться так же, сменив свои шорты, бермуды и пестрые футболки на черные джинсы и белые рубахи с длинными рукавами. Они и название поменяли, теперь их группа называется не «Фламины», не «Декстер» или «Интро», и даже не «Черные джинсы, белые футболки», нет, они называются просто «НАБИ». Они взяли себе ее имя, играют для нее, живут для нее.

Саломее нравится это место в истории, глаза у нее светятся, видно, что она пытается представить себе эту маленькую студию, бушующую в ней музыку, отскакивающий от стен грохот барабанов и маленькую Чан Су, неподвижно стоящую посередине, с блестящими в свете висящей под потолком лампочки черными волосами и перекрывающим музыку низким голосом, произносящим слова – бессвязные, свободные, слова, которые сильнее действий, сильнее смерти.

После этого все пошло очень быстро и для нее, и для группы «НАБИ».

Легенда о певице из «Иерихона» разлетелась по Сети, и ребята воспользовались этим, чтобы выйти на продюсеров, организовать частные вечеринки, концерты в клубах Гангнама, выступления на публичных праздниках, на эстраде, построенной перед торговым центром «Синчхон Стейшн» в Инчхоне. Самой Наби заинтересовался один фотограф, немного эксцентричный, немолодой уже человек, державший на острове Йоидо[46] студию под названием «Перл Андеграунд». Ради Наби (вдохновившись, несомненно, ее именем) он переоборудовал свою студию, сделав из нее настоящий птичник, где среди магнолий в горшках свободно порхало множество птичек самых разных видов и окрасов и даже бабочек. Наби и представить себе не могла ничего подобного, ей казалось, что она грезит наяву. А ее фотографии, сделанные Нам Гильем, были и вовсе удивительные: лицо во всю стену, глаза с расширенными зрачками будто отражение свинцового моря (чтобы расширить зрачки, он дал Чан Су выпить какого-то странного напитка, отвара цветов красного дурмана, и она еще долго грезила после позирования). Но Нам Гиль был очень добрый, пухлый, как толстый кот или плюшевый мишка, Наби свернулась калачиком и проспала у него на руках до вечера, а он нашептывал ей на ухо ласковые слова. Давно уже в ее жизни не было ничего хорошего, давно не чувствовала она такой нежности по отношению к себе, с тех самых вечеров, когда Ми Гён, двоюродная сестра тетушки, рассказывала ей свои истории про колдунов и оборотней.

Саломея внимательно вслушивается в каждое слово, как будто эта история – про нее. Она знает, что я ничего не сочиняю. Сочинять я никогда не умела, я только меняю имена, придумываю новые места. Но она, конечно же, не может знать, что у меня самой есть тетя по имени Ми Гён и что она просто чемпионка по запугиванию маленьких детей.

– Этот фотограф, Нам Гиль, – друг? – спрашивает Саломея.

– Нет, – отвечаю я. – Он такой же волк, как и остальные, как Рэндалл, например; Наби для него – такая же добыча, как и для сталкера. Вы же знаете, как в Библии написано, «как овца среди волков» – вот так и у нее. Поэтому ее бабушка и не хочет, чтобы она становилась певицей вне церкви, она слишком хорошо знает, что ждет внучку, но не может помешать ей в этом, Наби должна сама до конца пройти путь, который выбрала.