Бисмарк

Весьма показательна в этом плане история графа Гарри фон Арнима-Зухова, прусского дипломата, который вступил в конфликт с Бисмарком в начале 1870-х годов. Занимая должность посла в Париже, Арним напрямую игнорировал инструкции с Вильгельмштрассе и вел самостоятельную линию. Помимо всего прочего, он осуждал внутреннюю политику Бисмарка и стремился занять пост главы правительства. В 1874 году Бисмарку удалось добиться его отзыва из Парижа, однако в ответ Арним развернул ожесточенную кампанию в прессе, использовав в том числе служебные документы. Бисмарк, в свою очередь, инициировал против него судебный процесс, обвинив в нарушении государственной тайны. Суд, приговоривший Арнима к 9 месяцам тюрьмы, стал по-своему уникальным и сенсационным процессом. Осужденный предпочел уехать за границу и продолжал вести оттуда пропагандистскую борьбу с Бисмарком, в связи с чем против него было возбуждено новое дело. Заочный приговор гласил: пять лет тюрьмы по обвинению в государственной измене. В итоге Арним скончался в 1881 году в Ницце, так и не сумев вернуться на родину.

Бисмарк был часто непримирим и жесток по отношению к своим врагам. Но если с теми, кто изначально был на другой стороне, он еще мог нормально общаться и находить компромиссы, то в отношении «предателей» это было невозможно. «Железный канцлер» никогда не прощал тех, кто, как он считал, бросил его в трудную минуту. Он действительно глубоко переживал по поводу упреков и недружественных действий со стороны «своих». Весьма показателен рассказ Койделла, относящийся еще к 1863 году; когда тот направил главе правительства письмо, в котором призывал изменить политику в отношении герцога Аугустенбургского, Бисмарк при встрече заявил, что не мог спать две ночи и чувствует себя так, словно получил пулю в грудь[576]. Однако Койделл смог отделаться извинениями; своих настоящих противников канцлер преследовал, не гнушаясь никакими приемами. Далеко не лучшие свойства его характера были очевидны и близким друзьям. «Как много мелкого и мелочного в моем могущественном друге», — вздыхала впоследствии баронесса фон Шпитцемберг[577].

Впоследствии об этом «мелком и мелочном» постарались забыть, и на протяжении нескольких десятилетий после смерти Бисмарка биографы предпочитали рисовать сугубо положительный образ. На деле «железный канцлер» был сложным, противоречивым человеком. Такой же сложной и противоречивой оказалась и его политика 1870— 1880-х годов.

Глава 12 В ЗЕНИТЕ СЛАВЫ

Создание Германской империи лишь формально завершило процесс объединения. На повестке дня стояло «внутреннее основание империи», то есть превращение конгломерата земель в действительно единое государство, существующее не только на бумаге, но и в сознании его граждан. В своих воспоминаниях Койделл писал о том, что неоднократно слышал от Бисмарка фразу: «Моим высшим достижением будет превратить немцев в нацию»[578]. Нет, речь в данном случае не идет о том, что «железный канцлер» из прусского патриота превратился в немецкого националиста. Его взгляды остались прежними. Немецкая национальная идея была необходима ему как раз для того, чтобы справиться с партикуляризмом и антипрусскими настроениями, ослабить региональную идентичность в пользу имперской и тем самым укрепить новую систему.

«В империи, — писал Фриц Штерн, — у Бисмарка не было никакой масштабной стратегии; он просто пытался выжить. Его тактика во внутренней и внешней политике была одинаковой, но в своем доме он действовал более грубо»[579]. С этим сложно согласиться; действия канцлера не сводились к простому политическому выживанию. Его задача заключалась во внутренней консолидации империи, упрочении позиций прусской элиты и обеспечении внешней безопасности. Другой вопрос, что на пути к этим целям он пробовал разные инструменты, и далеко не все из них оказывались удачными.

Если 1860-е годы можно за редким исключением — назвать временем больших побед, то в течение следующих двух десятилетий победы и поражения чередовались друг с другом. «Железный канцлер» допускал и во внешней, и во внутренней политике достаточно серьезные ошибки, имевшие далекоидущие последствия. В рамках общей биографии нет возможности подробно рассматривать все многочисленные грани и сложные переплетения его деятельности. Придется ограничиться лишь основными, наиболее важными событиями и процессами, смирившись с тем, что картина неизбежно выйдет упрощенной, а значит, хотя бы немного, но искаженной[580].