Бисмарк

Конституция Германской империи была принята 14 апреля 1871 года и в своих основных положениях повторяла конституцию Северогерманского союза. Имперский канцлер по-прежнему занимал ключевое место в системе властных институтов. Один из тогдашних специалистов по государственному праву называл его «основанием, началом и концом всей исполнительной власти»[581]. Он был единственным имперским министром и руководил пока еще небольшим административным аппаратом германского государства. Все распоряжения монарха для вступления в силу должны были получить его подпись. Именно он представлял правительственную политику перед парламентом. Фактически канцлер являлся едва ли не единственным посредником, связующим звеном между различными центрами силы — монархом, Бундесратом, Рейхстагом. Положение Бисмарка укрепляло и то, что он сохранил в своих руках должности министра-президента и министра иностранных дел Пруссии.

Авторитет «железного канцлера» также значительно усиливал его позицию. Многие современники воспринимали его как абсолютного властителя Германии, по воле которого происходит все в стране. «Было время, когда никто в Германии не взял бы на себя смелость сказать, как далеко простирается его воля», — писал либерал Людвиг Бамбергер. Американский дипломат Джон Кессон называл Бисмарка «в принципе всемогущим диктатором». Политик Фридрих Капп заявлял: «Для Бисмарка существует лишь одна форма правления: он сам»[582]. Естественно, все это преувеличивало реальные возможности канцлера. Однако сам факт, что современники воспринимали его именно так, помогал Бисмарку проводить в жизнь свою волю.

Правда, была у имперского канцлера и своеобразная «ахиллесова пята»: его назначение и смещение всецело зависело от воли монарха. Пока на престоле находился престарелый Вильгельм I, не мысливший своего царствования без верного паладина, Бисмарк мог не беспокоиться. Император нередко спорил с канцлером по различным вопросам, но почти всегда в конечном счете уступал. Говорят, однажды в беседе с одним из своих приближенных Вильгельм I горько вздохнул и признался: «Нелегко быть императором при таком канцлере»[583]. Однако с началом правления другого монарха ситуация могла легко измениться. Поэтому неверно говорить о «диктатуре бонапартистского типа» в Германии, как это иногда делалось в отечественной литературе[584]. Еще одной распространенной, но не совсем точной характеристикой установившегося режима еще в конце XIX века стал термин «диктатура канцлера», который встречается в историографии вплоть до сегодняшнего дня.

Отсутствие реальной правительственной ответственности имело одно важное последствие: представленные в Рейхстаге партии оказались лишены стимула создавать устойчивые коалиции большинства и идти на компромиссы друг с другом. А парламентское большинство было необходимо канцлеру для того, чтобы законодательный процесс шел в соответствии с его пожеланиями, С этой проблемой Бисмарк боролся на протяжении следующих двух десятилетий и в конечном счете потерпел поражение. При этом Рейхстаг, несмотря на ограниченность своих полномочий в целом, обладал мощным рычагом воздействия на исполнительную власть в лице бюджетного права. И монарх, и канцлер были вынуждены сотрудничать с парламентом и искать с ним компромиссы.

В Рейхстаге в начале 1870-х годов было представлено около десятка политических сил, не считая независимых депутатов. Их можно условно разделить на четыре лагеря. В первом находились две правые партии — консерваторы и «свободные консерваторы» (Имперская партия). Второй — либеральный — лагерь поначалу занимал в парламенте доминирующие позиции. Ключевыми игроками здесь являлись национал-либералы (в 1871 году получившая почти 1/3 всех мандатов) и прогрессисты. Третий лагерь можно был о» бы назвать «протестным»: здесь собрались представители различных меньшинств, скептически настроенных к новой империи. Ядром этой группы являлась католическая Партия Центра. Католиками были чуть больше 1/3 населения Второго рейха, зато они составляли подавляющее большинство в южногерманских государствах, где были широко распространены антипрусские настроения. Именно поэтому Центр с самого начала выступил с позиций противника прусской гегемонии и защиты прав отдельных государств — членов империи. К Центру примыкали депутаты от прусских поляков и датчан, «вельфы», а с 1874 года и представители Эльзас-Лотарингии. Последний, четвертый лагерь был поначалу невелик; речь идет о левых силах, которые в 1875 году объединились в рамках Социалистической рабочей партии Германии.

Главной опорой правительства в начале 1870-х годов являлась коалиция Имперской партии и умеренных либералов, обладавшая абсолютным большинством мест. Кроме того, во многих вопросах Бисмарк мог рассчитывать на поддержку или консерваторов, или прогрессистов. Поэтому стартовые условия для его внутренней политики выглядели вполне благоприятно.