Библиотека

Впереди, по правую руку, показались густые кусты акации с желтыми, словно маленькие огоньки зажигалки, цветками. В детстве Стратонов очень любил срывать маленькие темно-зеленые стручки, аккуратно потрошить их и ломать посередине, делая таким образом немудреную пищалку. А может, гуделку.

Старые, почти двадцатилетней давности, воспоминания настолько увлекли его, что он не заметил легкий шорох, донесшийся из-за кустов. Поэтому он оказался не готов, когда неожиданно сильная рука ухватила его за ворот пиджака и потащила вглубь зарослей, а вторая, не менее сильная, зажала рот, лишая возможности дышать и вообще – издать хоть какой-нибудь членораздельный звук.

Его ноги оторвались от гравийной дорожки, и Стратонов, царапая лицо об острые ветки, исчез в кустах акации. Исчез – как сгинул.

Он пробовал запустить руку под пиджак, чтобы достать пистолет, но все напрасно. Пальцы, крепкие, как стальные наручники, продолжали держать его. И вырваться было невозможно.

* * *

Юля сгорала от нетерпения. Едва стрелки на ее часах показали девять, она рванулась было к выходу, но потом, вспомнив, что подаркам от высокого ординатора доверять не стоит, заставила себя присесть на кровать.

– Юля! Пожалуйста, не уходи! – просила Ксюша. – Я так боюсь оставаться одна!

– Не бойся! – она подумала, что бы еще такое сказать, чтобы успокоить соседку. – Говорят, мода на пышную грудь прошла.

– Да?

– Угу. Теперь больше ценятся этакие женщины-мальчики. Тонкие, худые, с короткой стрижкой, – она взглянула на часы. Минутная стрелка ползла по циферблату с удручающей медлительностью. – Который час?

– На моих – без пяти.

– Ну ладно. Еще десять минут – и пора.

Юля положила Аленин дневник на колени и наугад раскрыла на первой попавшейся странице. Странно, но теперь она знала его почти наизусть.

Толстая тетрадь в синем дерматиновом переплете не дала ей сегодня спать. Юля прочитала ее от корки до корки, и так и не смогла оторваться. Дневник давал сто очков вперед любому из романов Литвиновых – чтению, наиболее почитаемому в родном Ковеле.

Десять минут, чтобы немного опоздать. Коли она – Прекрасная Дама, то должна немного опоздать. Женщина – мягкое вещество, заполняющее собой недостающий объем, и если мужчина (или парень с конским хвостом, какая разница?) смотрит на нее немного снизу вверх, то она обязана смотреть на него сверху вниз. Но – не более, чем пять минут. Иначе все может измениться.

Она заставила себя высидеть эти пять минут, подхватила легкую ветровку и направилась к выходу.

На улице было жарко, и Юля надела только шорты, доходящие до середины бедер, и белую хлопчатобумажную футболку. Ветровка никак не вязалась с этим почти пляжным нарядом, но она хотела спрятать таким образом дневник.

Она вышла из общежития и увидела Пашку, стоявшего рядом с крыльцом. Пашка нервно курил, то и дело поднося сигарету ко рту.

Заметив Юлю, он, не глядя, выбросил окурок и улыбнулся.

– А где белый конь? – игриво спросила Юля.

– Околел за углом, – ответил Пашка.

Юля замедлила шаг. Она стояла на три ступеньки выше него и пока не собиралась спускаться.

– Какая жалость! Какой же ты теперь рыцарь – без коня?

Пашка пожал плечами.

– Самый что ни на есть обыкновенный. Ты полагаешь, было бы лучше наоборот? Чтобы я околел, а он – пришел?

– Нет. Это тоже – не самый лучший вариант.

– Тогда чем ты недовольна? Спускайся, давай лучше поцелуемся.

– Ну-у-у…

Он не стал дожидаться – одним скачком преодолел три ступеньки и крепко стиснул ее в объятиях, а потом звонко расцеловал в обе щеки.

– Я соскучился.

Юля мягко отстранилась.

– Паша, мне надо с тобой кое-что обсудить.

– Я тебя слушаю.

– Но только не здесь. Это очень серьезно.

– Да? Это опять связано с твоей подругой?

Юля оглянулась. Она, сама того не замечая, постепенно втягивалась в новую игру. А эта игра требовала таинственности и хотя бы минимальной конспирации.

– Пожалуйста, не надо говорить об этом так громко.

– Как скажешь.

– Где мы с тобой вчера были?

– В "Зеленом огоньке"?

– Ага. Пойдем туда.

– Мать, – Пашка выглядел удивленным. – Сейчас девять утра, они еще не открылись.

– Да?

– Конечно. Они открываются в двенадцать. Пошли, погуляем по парку. Там тоже тихо и никого нет.

Юля прикинула и решила, что тенистые аллеи парка вполне подойдут. К тому же, несмотря на довольно раннее утро, на улице было уже очень жарко и душно. А в городском парке… Почему бы и нет? В столь ранний час гуляющих должно быть немного. Нет, парк – это хорошая идея.

– Пойдем, – согласилась она.

Они шли до парка пятнадцать минут и болтали о всякой веселой ерунде. Пашка держал ее за руку, и Юля не возражала; наоборот, ей это даже нравилось.

Едва они вошли через старые, покосившиеся распахнутые ворота, недавно выкрашенные свежей зеленой краской, как Юля поняла, что городской парк – самое подходящее для секретов место.

Может, дело было в раннем времени – молодые мамочки с детьми еще не успели выйти на первую прогулку, а может, в чем-то другом; в покое, хранимом древними раскидистыми липами с толстыми корявыми стволами.