Библиотека

– Угу, – кивнул Стратонов. – Только знаешь, вчера из общежития пропала еще одна девушка. Она ушла в библиотеку и не вернулась. Надо бы проверить. Может, ты – по больницам и моргам, а я – в общежитие и библиотеку?

Климов, прикрыв глаза, размышлял.

– Пошли-ка на улицу. Там сообразим.

Они вышли на улицу.

– Вот что, – начал Климов. – Мне шеф уже все рассказал. Зацепок пока никаких. Будем отрабатывать стандартную программу – ловить широким бреднем, – он икнул и помахал ладонью у рта, разгоняя запах перегара. – Ты прав. Иди-ка ты сам в библиотеку, а я – в больницу. Надо еще в аптеку заглянуть, за аспирином.

Евгений понимающе кивнул – на территории университета аптеки не было. Равно как и торговых палаток с холодным пивом.

Посещение одного из этих заведений могло поправить самочувствие Климова, но Стратонов почти не сомневался, чему он отдаст предпочтение.

– Сбор – в двенадцать, – хрипло сказал Климов.

– В отделении?

Климов с тоской посмотрел на Стратонова.

– Нет. Лучше где-нибудь… На воздухе.

– А-а-а…

– Знаешь закусочную "Зеленый огонек" на Первомайской?

– Ага.

– Подгребай туда. Там у них все из холодильника, в разлив, и цены божеские.

– Понял.

– Ну, до встречи… Эраст, – сказал Климов и, морщась, побрел по направлению к ближайшей палатке.

Стратонов тем временем вернулся в женское общежитие, поднялся в 405-ую комнату и справился, не появилась ли Надежда Павлова? Он был почти уверен в том, какой ответ он получит. Девушка не пришла.

– Пойдите в отделение милиции и подайте заявление об ее исчезновении, – произнес он ставшую почти привычной фразу.

Затем он спустился вниз, к комендантше. Проходя мимо третьего этажа, он почувствовал, что сердце учащенно забилось, но Юлю он не встретил. Может, оно и к лучшему. После бессоной ночи его лицо побледнело и осунулось, а глаза покраснели.

Стратонов показал комендантше список из шести девушек и распорядился поселить их в две соседние комнаты.

Затем он выбежал из "четверки" и помчался в библиотеку. Часы на руке показывали десять утра. Он опаздывал на встречу с Пинтом.

* * *

Стратонов пришел к Александрийской библиотеке в четверть одиннадцатого, но, против своего ожидания, Пинта там не обнаружил. Он усмехнулся.

"Ну, а чего ты еще хотел? Ведь с самого начала было видно, что он не в себе".

Однако отсутствие добровольного помощника ничего не меняло в его планах. Стратонов вошел в здание и долго блуждал между стеллажами, отыскивая дежурного библиотекаря.

В помещении было прохладно и тихо. Наконец ему удалось найти маленькую вертлявую женщину лет сорока – единственную живую душу в этом храме книг.

Он предъявил удостоверение, достал из кармана фотографию пропавшей ("последней пропавшей", – сказал он про себя) Надежды Павловой и спросил женщину:

– Вы не видели вчера эту девушку?

Женщина взглянула на снимок и отрицательно покачала головой.

– Нет. Я вчера ушла рано, около четырех. Может быть, Владимир Игоревич ее видел? Он оставался здесь до самого закрытия, до восьми.

– Владимир Игоревич? Это кто?

– Он – наш хранитель. Владимир Игоревич Демьянов.

– Вот как, – у Стратонова еще оставалась последняя надежда. – Скажите, могу я его видеть?

Женщина пожала плечами. Ее маленький рот, накрашенный ярко-алой помадой, сложился в одну точку.

– К сожалению, его пока нет. Он задерживается. Я ума не приложу, что с ним могло случиться. Обычно он такой пунктуальный. За все девятнадцать лет, что я здесь работаю… – женщина осеклась. Такой продолжительный срок работы мог означать только одно – что она гораздо старше, чем кажется на первый взгляд. Она недовольно поджала губы – еще одна гримаска, теперь ее рот напоминал алое "тире" – досадуя на собственную оплошность, и продолжила, – он не опаздывал ни разу. Наоборот, приходил раньше всех…

– Хорошо.

Стратонов некоторое время раздумывал, стоит ли ему ждать неизвестного хранителя. Воображение нарисовало ему стандартный образ – лысый сгорбленный старичок, чьи глаза многократно увеличены толстыми линзами в роговой оправе. Наверняка одинокий и, как все по-настоящему одинокие люди, помешанный на своей работе.

– Я зайду попозже, если не возражаете.

– Конечно, – новая гримаска. Косая ухмылка. Яркий ротик – как яйцо Фаберже: острый конец справа, тупой – слева. И два пожелтевших зуба со следами помады. – Заходите, угощу вас чаем.

Стратонов очень остро ("видимо, я все же озабоченный…") реагировал на любые проблески женского внимания к своей персоне. Он услышал, как сам собой, независимо от его воли, изменился его голос. Он звучал немного приглушенно и с какими-то похотливыми модуляциями.

– Конечно. Буду очень рад.

Он пошел по огромному залу к выходу и все время чувствовал на своей спине ее липкий взгляд, который, безусловно, отнес на счет своего мужского обаяния.

* * *

Стратонов осторожно притворил за собой тяжелую дубовую дверь с медным кольцом и, обогнув фонтан, побрел по дорожке, усыпанной мелким хрустящим гравием.