Безымяныш

Вместе с одарёнными на посту бдело ещё с дюжину слуг-пустышек, которые оказывали раненым первую помощь обычными средствами и на специальных ручных тачках-повозках доставляли тех пострадавших, чьи повреждения могли подождать, в госпиталь. Лекари не торопились тратить медленно восполняющийся дар без особой нужды, и подавляющее большинство раненых врачевалось без их помощи, либо с большой задержкой.

Мне повезло. Добытчики с боевым даром шли вне очереди, если их раны оказывались достаточно серьёзными, чтобы мешать работе. Таких как я было выгодно возвращать в строй как можно скорее, и потому моя задница лишилась лишней кровоточащей дырки за несколько быстрых секунд.

А вот на полное восполнение потерянной крови — лекари и это умели — для меня дара уже зажали. Вместо этого выдали специальную бирку и отправили в столовую — получать по ней особую жрачку, которая поможет мне восстановить силы уже к завтрашнему дню. На сегодня моя охота — сам бы я не назвал этим словом тот забой бизонов, которым мы занимались — закончена. Матвей приказал возвращаться в казарму и отдыхать. С Бровью он сам разберётся.

После появления вольных добытчиков, подтвердивших мои слова, подлую крысу скрутили. Что с ним будет дальше не знаю, но Матвей пообещал выбить уз урода причину такого поступка. Я терялся в догадках. Ну не зависть же толкнула Бровь на подобную низость. Есть другая причина. И причина весомая. Надеюсь, старшина сумеет расколоть гниду.

При помощи слуги-медика я добрался до столовой, где через силу набил брюхо выданной едой и влил с себя две большие кружки густого терпкого отвара. Тот же пустышка помог мне дойти до казармы и смыть с себя кровь и грязь в душевой. Он же принёс комплект чистой одежды и проводил до постели. Сил не было. Едва опустившись на кровать Лима — на свою верхнюю койку мне было не влезть — я мгновенно уснул и проснулся лишь вечером, когда меня своим шумом разбудил вернувшийся народ.

— Ну как ты тут, Смертик? Живой? — участливо поинтересовался присевший на край кровати Кожемяка.

— Да вроде получше, — зевнул я, потягиваясь. — Что там бизоны? Со стен дали слезть?

— И даже два раза, — плюхнулся на койку с другой стороны, едва не придавив мне ногу, Сепан.

Друзья, как и остальные безымянные из наших отрядов, успели переодеться в сухое и чистое и, кажется, даже помылись. Я привстал на локтях, стараясь в тусклом свете пары масляных ламп разглядеть заполнивших комнату людей. Взгляд выхватывал в полумраке знакомые фигуры и лица проделавших с нами путь из Предземья мужчин. Кто-то малость прихрамывал, кто-то морщился от боли, садясь на нижнюю кровать, или взбираясь на верхнюю, кто-то тёр синяки, но большинство вроде держится бодро.

— Можешь не пересчитывать, — прочитал мои мысли Сепан. — Четверых нет. У Идущих двух местных стоптали — не знаю по кличкам. У нас одного, тоже здешнего. Попрыгун. Помнишь, сутулый такой, из недавних пустышек? Ещё в первый заход не добёг до рва. Говорят, на пустом месте споткнулся. Хотя, может, его и споткнули. Кто видел? Только Рваный. Бровь тоже, вон, песни пел.

Сёпа поманил жестом Лима и, когда тот пригнулся, продолжил уже тише:

— Не доверяю я местным. Какая-то мутная дрянь тут творится. Кулак, отряд, палец… Все братья, каждый спину прикроет, коль что — всё херня. Надо вместе держаться. Друг за другом приглядывать. Сегодня Китара пытались убрать, завтра мне прилетит. Или Лиму.

Сепан замолчал. К нам шёл Глист. Высокий худой безымянный в отряде считался кем-то вроде правой руки командира. По крайней мере, все местные признавали его старшинство.

— Ты как, Смертик? Оправился? — поинтересовался охотник.

— Почти.

— Ну и славно. Завтра будешь в порядке. Я, чего хотел сказать? — шагнул Глист поближе. — Бровь, он не из моих, если что. И вообще не из нашего кулака. Ты про всех теперь плохо не думай из-за одного шакала. Мы к тебе… ко всем вам, — кивнул он на сидящих рядом со мной друзей, — с большим уважением. Нам ведь это… повезло очень, что в отряд свели с предзами. С вами проще до конца службы дожить. И богатую добычу взять проще. Уж поверьте, нам в отряде никакой выгоды нет избавляться от предзов. Тем более от одарённых. А Бровь… Свой отмер готов ставить на то, что этого шакала кто-то купил. Матвей постарается выяснить кто. Сам, что думаешь? Не успел нажить в Архе недругов?

— Да откуда бы? — удивился я. — Нас же сразу с торгов сюда.

Хотя… Я задумался, вспоминая в подробностях произошедшее на дороге.

— В пути, правда, случилась одна неприятность, — протянул я, покосившись на Сёпу. — Но там я не при делах вроде.

— Да нет, — мгновенно скривился Сепан. — Тот петух бы мне мстил. Ты тут причём?

Я пожал плечами. Может спутали. Сказали: худой предз с боевым даром, и Бровь решил, что про меня речь. Но это совсем уже пальцем в воду. Такую глупую версию даже озвучивать стыдно.

— Ну ладно. Дождёмся Матвея. Послушаем, что скажет, — вздохнул безымянный.

Пожелав нам доброй ночи, Глист отправился к своей кровати.

— А, кто четвёртый? — вспомнил я начало нашего разговора. — Ты сказал, что четверых нет.