Безопасность

Когда он пришел в себя, рядом стоял человек. Лицо его расплывалось, приобретало гигантские размеры, потом придвигалось откуда-то из бесконечности. Голос Харриса звучал, поднимаясь и опускаясь.

– Хорошо, Ланкастер, перед вами президент. Вы настаивали, и он пришел.

– Давайте, американец, – сказал этот человек. – Расскажите мне. Это ваш долг.

– Нет, – сказал Ланкастер.

– Но я президент. Вы хотели меня видеть.

– Скорее всего двойник. Докажите вашу личность.

Человек, похожий на президента, вздохнул и отвернулся.

* * *

Ланкастер снова пришел в себя, лежа на койке. Должно быть, его привели в себя с помощью стимулирующих средств, потому что рядом стоял человек в белом халате и держал в руке шприц. Здесь был и Харрис, он выглядел раздраженным.

– Говорить можете? – спросил он.

– Я… да.

Голос Ланкастера звучал глухо. Он пошевелил головой, чувствуя тупую боль.

– Послушайте, приятель, – сказал Харрис. – До сих пор мы обращались с вами очень мягко. В сами не случилось ничего такого, что нельзя было бы излечить. Но мы теряем терпение. Очевидно, что вы предатель и что-то скрываете.

Что ж, да, подумал Ланкастер, он предатель – по какому-то определению. Но ему кажется, что человек имеет право выбирать, кому быть верным. Испытав на себе, что значит полицейское государство, он будет не верен себе, если сдастся.

– Если вы не ответите на мои вопросы, – сказал Харрис, – следующая встреча у нас будет очень трудной.

Ланкастер молчал. Чтобы говорить, требовались слишком большие усилие.

– Не считайте себя героем, – сказал Харрис. – В человеке под допросом нет ничего приятного и человечного. Вы будете кричать так же громко, как все.

Ланкастер посмотрел в сторону.

Он услышал голос врача.

– Советую дать ему несколько дней отдыха, прежде чем начать снова, сэр.

– Вы здесь новенький? – спросил Харрис.

– Да, сэр. Меня сюда назначили несколько недель назад.

– Что ж, мы с предателями не обращаемся в лайковых перчатках.

– Я имел в виду не это, сэр, – сказал врач. – У человека есть болевой предел, за которым он просто не реагирует. К тому же меня беспокоит сердце этого человека. В нем слышны шорохи, а допрос подвергает его большому напряжению. Вы ведь не хотите, чтобы он умер у вас на руках?

– Мммм – нет. Что вы посоветуете?

– Несколько дней в больнице, с лечением и отдыхом. К тому же он будет думать о том, что его ждет, и это будет иметь психологический эффект.

Харрис ненадолго задумался.

– Хорошо. У меня есть много других дел.

– Отлично, сэр. Вы не пожалеете об этом.

Ланкастер слышал шаги, смолкающие в тишине. Вскоре врач вернулся и остановился перед ним. Это был невысокий человек с вьющимися волосами и непримечательной внешностью. Мгновение они смотрели в глаза друг другу, потом Ланкастер свои глаза закрыл. Он хотел сказать врачу, чтобы тот уходил, но не стоило тратить силы.

Потом его положили на носилки и по бесконечным коридорам отнесли в другую камеру. Эта камера чем-то напоминала больничную палату, и в ней сильно пахло антисептикой. Когда Ланкастера положили на кровать, подошел врач и сделал укол в руку

– Тихий час, – сказал он.

Ланкастер уснул.

* * *

Проснувшись, он почувствовал темноту и движение. Он осмотрелся, думая, не ослеп ли, и дыхание со свистом вырывалось из его разбитых губ. Ему на плечо легла рука, и из темноты послышался голос.

– Все в порядке. Успокойтесь. Допросов больше не будет.

Это был голос врача, а врач совсем не похож на Харона, но Ланкастер подумал, не перевозят ли его через реку смерти. Вокруг что-то гудело, и он слышал свист ветра.

– Куда мы направляемся? – спросил он.

– Далеко. Сейчас мы в страторакете. Не волнуйтесь.

Немного погодя Ланкастер снова уснул.

Дальше последовал неопределенный период, во время которого он лишь смутно ощущал движения и разговоры. В поле зрения плыли тени, они что-то говорили ему, но он не понимал. Но послушно выполнял, что ему говорили. Постепенно сознание прояснилось, и он увидел, что лежит на койке и смотрит на металлический потолок. тело дрожало от пульса ракет. Космический корабль?

Космический корабль!

Он сил с сильно бьющимся сердце и осмотрелся.

– Эй!

В дверях появилась знакомая фигура Берга.

– Здравствуйте, Аллен, – сказал он. – Как вы себя чувствуете?

– Я… вы…

Ланкастер без сил опустился на подушку. Он понял, что его старательно забинтовали и наложили шины и что он больше не чувствует боли. Ну, не очень чувствует.

– Я себя хорошо чувствую, – сказал он.

– Прекрасно. Док говорит, что с вами все будет в порядке. – Берг сел на край койки. – Не могу здесь долго оставаться, но к черту все. Скоро будем на станции. Вы заслуживаете кое-что знать, например, как вас освободили.

– Ну, это очевидно, – сказал Ланкастер.

– Мы вас освободили. Мятежники. Подполье. Подрывные элементы.

– Это тоже очевидно. И спасибо.

Это слово было настолько неадекватным, что Ланкастер рассмеялся.

* * *