Безмолвный дом

— Вы были тогда так добры и хороши, — зарыдала Лидия, бросив косой взгляд на Люциана, чтобы он взял на заметку то, о чем дальше пойдет речь. — Мы играли в вист, не так ли?

— Четыре роббера, — простонала госпожа Пегалл. — Карты отложили после десяти, а потом еще молитва и краткий гимн… Но гимн нам тогда удался…

— Только вот ваш бедный батюшка фальшивил из-за больного горла, — с сожалением проговорила Беатрис. — Надеюсь, ему стало лучше. Он ведь ушел перед обедом… Говорите, вашему батюшке лучше?

— Да, дорогая, много лучше, — пробормотала Лидия. А Люциан подумал, что с тех пор прошло уже четыре месяца, и господин Клайн наверняка совершенно выздоровел.

— Он всегда с таким удовольствием пил мой чай, — проворковала Сесилия. — Господин Клайн говорил, что он ни на один другой чай не похож.

— Как-нибудь мы с папой зайдем еще раз так посидеть… подольше, — воскликнула Лидия. — Снова сыграем в вист.

— Но, дорогая госпожа Врэйн, вы не пройдете, не посидите с нами?

— Я должна идти, дорогая. — И Лидия расцеловала все семейство. — У меня столько дел, да и господин Дензил пойдет со мной. Папочка хочет проконсультироваться с ним относительно одного дела. Он — адвокат, я же говорила…

— Надеюсь, господин Дензил придет нас снова навестить, — объявила госпожа Пегалл, обменявшись рукопожатием с Люцианом. У нее оказалась жирная, опухшая рука, к тому же еще и влажная.

— Восхитительно! Благодарю! — поспешно пробормотал Дензил.

— Всегда можем предложить карты, чай и разумную беседу, — радушно предложила Беатрис.

— Вы забыли десятичасовую молитву, дорогуша, — низким голосом добавила Сесилия.

— Мы — простое семейство, господин Дейзил, и принимаем гостей, как умеем.

— Спасибо, госпожа Пегалл. Не премину воспользоваться вашим гостеприимством.

— До свидания, дорогие мои, — воскликнула Лидия, увлекая молодого адвоката назад в экипаж.

— Проклятье! — проговорила госпожа Врэйн, когда экипаж покатил в сторону Байсуотера. — Вы выглядите по-настоящему потрясенным, господин Дензил. Ручаюсь, что не привыкла давать клятвы, но чрезвычайная респектабельность семейки Пегалл всегда вызывает у меня ощущение, что я веду какую-то другую жизнь. Что вы думаете о них?

— Выглядят по-настоящему хорошими людьми…

— Очень воспитанные и занудные, — парировала Лидия. — Они неподкупны, как Вашингтон, так что можете быть уверены, что я и отец вечером в Сочельник были в гостях, потом он ушел, а я осталась на всю ночь.

— Да, я уже верю этому, госпожа Врэйн.

— Тогда я никак не могла быть на улице Джерси или на Женевской площади в Сочельник и проткнуть Марка стилетом?

— Не могли. Я вполне убедился в вашей невиновности, — серьезно продолжал Люциан. — Надеюсь, мне что-то удастся выяснить с помощью плаща в «Бакстер и К°». Теперь я и в самом деле уверен, что вы никогда не покупали такого плаща.

— Да, я не делала ничего подобного, господин Дейзил. Но вы хотите знать, кто это сделал, да и я тоже. И вы думаете, что плащ поможет нам докопаться до истины?

— Не уверен. Но плащ может помочь узнать имя женщины, за которую я вас принял. Она может иметь непосредственное отношение к убийству.

Лидия только покачала головой:

— Вряд ли. Марк был настолько же порядочным, насколько респектабельно семейство Пегаллов. Так что не может тут быть никакой другой женщины.

— Но я видел тень женщины на занавеске дома номер тринадцать…

— Вы не говорили об этом! В гостиной Марка? Хорошо… Выходит, после всего мне и в самом деле стоит улыбнуться. Неужели он и в самом деле был настоящим мужчиной? Он казался таким черствым человеком!

То, с какой легкостью госпожа Врэйн говорила о своем мертвом муже, заставило Люциана поморщиться. Он почувствовал себя не в своей тарелке. А Лидия, ничуть не смущаясь, так и не заметив молчаливого неудовольствия спутника, продолжала болтать в самой фривольной манере. И только когда они вошли в магазин «Бакстер и К0», она снова вспомнила о деле, которое привело их сюда.

— Я хотела бы знать, когда и кому был продан этот плащ, — обратилась она к улыбающемуся управляющему магазином.

Служащий внимательно осмотрел плащ, обратив особое внимание на бирку. Видимо, последняя сказала ему нечто важное, поскольку, изучив ее, он улыбнулся и провел Люциана и его спутницу к прилавку, за которым стояла женщина. Та в свою очередь внимательно исследовала плащ, а потом стала листать журнал счетов, словно желая освежить память. Закончив изучать бумаги, она объявила, что плащ этот купил какой-то мужчина.

— Мужчина? — удивленно переспросил Люциан. — И как он выглядел?

— Темный, — не задумываясь ответила продавщица. — Темные волосы, темные глаза, темные усы. Я хорошо помню, потому что это был иностранец.

— Иностранец? — в свою очередь удивленно повторила Лидия. — Француз?

— Нет, госпожа, итальянец. Он так много рассказывал.

— Боже мой! — воскликнула госпожа Врэйн. — Похоже, тут вы, господин Дензил, оказались правы. Это совершенно точно граф Ферручи.

Глава XIX Алиби графа Ферручи

— Это совершенно невозможно, — встревоженно воскликнула молодая вдова. — Не могу в это поверить!