Бездушный

— Хватай её и туда! — заорал я замешкавшемуся напарнику, указывая на потерявшую сознание Триту и поднимающийся над ютом фальшборт «дракалеры».

Аршаф подхватил женщину на руки и, окутавшись на мгновение облаком маг-энергии, ловко перепрыгнул с надстройки имперского флагмана на палубу пиратского корабля.

Моя задача оказалась сложнее. Секунды четыре понадобилось, чтобы добраться от края разбитого ограждения до места, где лежал Хруст. Ещё две, чтобы выдернуть его из образовавшегося рядом пролома (именно поэтому он и не скатился в море по накренившейся палубе) и забросить бездыханное тело себе на плечо. И ещё парочку, чтобы взять хороший разбег и оттолкнуться ногой от вздыбленного планшира.

В руне «усиление» энергии оставалось на полсекунды. «Легковесность» восстановилась менее чем на одну тысячную. Использовать их или не использовать — такой вопрос не стоял. Я просто хотел допрыгнуть.

Борт «дракалеры» ушёл моментально вниз и промелькнул под ногами. Даже не думал, что при желании умею скакать, как кузнечик. Жаль только, что приземляться нормально без магии так и не научился. Встреча с пиратской палубой едва не вышибла из меня дух, и если бы не растянутые под мачтой канаты, я точно бы докатился до противоположного борта. А так, всего только врезался в ванты и, выронив несчастного Хруста, брякнулся на скользкий от крови настил…

Глава 19

В себя я пришёл секунд через тридцать. Кое-как оклемался, сел, помотал головой. Мимо сновали матросы, что-то кричали. Их голоса доносились до меня, как сквозь вату. Где-то на самом краю сознания слышались глухие разрывы, как будто кто-то что-то рубил…

— Командор! Вы в порядке?

В поле моего зрения появилась физиономия Дайруса.

— Нормально… Со мной всё… нормально.

Я сделал несколько характерных движений челюстью. Прижал ладони к ушам. Трижды сглотнул. Встряхнулся…

Невидимые «пробки» вылетели из слуховых проходов, как… пробки.

Мир вокруг снова наполнился звуками.

— Как обстановка? — взглянул я на капитана баталии.

— Сдаются, монсьор. На всех «галеатах» и всех торговцах. Ну, те, кто выжил, короче.

— Сдаются? А маги?

— Подохли, — довольно осклабился Дайрус. — Как вы порешили их главного, на «галеатах» все сразу лапки подняли. И магов своих прикончили.

— И те им позволили?

— А их только двое всего и осталось, — засмеялся пират. — Да и как не позволить-то, если им в спину свои же бьют, прощенье себе зарабатывают?

Я кивнул и поднялся на ноги.

— Что с сестрой?

Капитан помрачнел.

— Надеюсь, что всё нормально. Ей вон… ваш друг занимается.

— Друг? — проследил я за взглядом.

— Да. Господин Аршаф сказал мне, что сделает всё, что возможно…

Трита и Хруст, как и другие тяжелораненые, лежали на палубе около трапа на кормовую надстройку. Их, по всей видимости, перенесли туда, пока я приходил в себя после «удара» о снасти.

Пошатываясь, словно пьяный, я подошёл к раненым.

— Как идёт? — поинтересовался у колдующего над дамой Аршафа.

— Тяжело, — отозвался приятель.

Он водил над Тритой пластиной с записью «исцели себя сам», пытаясь найти нужную для исцеления точку.

— Болт сперва выдерни. Проще пойдёт, — дал я совет.

— Так больно же будет.

— Больно, зато надёжно.

— Ладно. Попробую, — выдохнул «вор».

Он занёс руку над торчащим из ключицы арбалетным болтом, но взяться за него так и не смог.

Похоже, что он и вправду боялся сделать женщине больно больше, чем не суметь излечить.

— Подвинься! — устал я ждать «у моря погоды».

Напарник безропотно отодвинулся. Честно сказать, таким я его видел впервые. Ну, да и ладно. Даже с матерыми уголовниками бывает нечто подобное. Котёнка там какого-нибудь себе заведут или хомяка, а потом носятся с ним, как с писаной торбой, пока сами же его не прикончат. Случайно, конечно. Или в состоянии аффекта. Как Стенька Разин — княжну…

Болт вышел довольно легко, но Трита всё-таки простонала, пусть и в беспамятстве.

— Прикладывай! К ране, а не к груди! — рявкнул я на Аршафа, заметив, что он опять затупил.

Приложенная к нужному месту пластинка подействовала практически сразу. Кровь в ране быстро свернулась, лицо женщины порозовело, дыхание мало-помалу выровнялось. А затем она открыла глаза…

— Сп-пасибо… господин маг, — хрипло пробормотала бывшая подавальщица, увидев перед собой моего приятеля… затем скосила взгляд вправо… — Это… он, да?

— Что он? — не понял Аршаф.

— Он меня… заслонил?

— Он, — нехотя признался напарник.

— Он… умер, да?

— Не знаю. Возможно, — пожал «вор» плечами.

— Но вы ведь… спасёте его, да? Спасёте? Вылечите, как и меня, да?

В голосе женщины звучало столько мольбы, что я не выдержал и отвернулся. Не потому, что мне было неприятно смотреть на неё, а потому что мне стало жалко Аршафа. Да-да, его, а отнюдь не несчастного Хруста. Хотя, если хорошенько подумать, не такой уж он и несчастный, этот скромняга-молотобоец…

— Я… попробую, — дёрнул щекой Аршаф, поворачиваясь к лежащему рядом бывшему вольнонаёмному.

С этим больным он вёл себя не в пример профессиональнее, нежели с Тритой. Без лишних раздумий отодрал присохшую к коже одежду, отогнул окровавленные края и плотно прижал к открывшейся ране пластинку с рунами.