Без права на ошибку

И вновь они погнали на юг, фактически двигаясь вдоль границы с Казахстаном. Проселочные дороги, многие из которых заросли почти полностью и узнавались лишь по двум параллельным, продавленным в земле колеям, соединяли мелкие деревушки – и они мелькали за окошками КАМАЗА одна за другой. Однако редко-редко можно было видеть на улице человека – в основном эти деревушки, расположенные далеко от путей сообщения, были мертвы.

Юка, вымотанная донельзя, едва не спала за рулем. Добрынин, желая подбодрить, сверившись с картой, сказал:

– Терпи, солнце мое. Еще километров семьдесят – и будет большой поселок на тракте. Этот… как его… Озинки. Будем пересекать ту самую трассу, по какой от Саратова до Уральска тащились. В прошлом году. Помнишь?

– Еще б не помнить, – усмехнулась Юка. – Всю душу вымотала…

– А то давай я сяду…

– Нормально. Доедем. От меня за картой пользы как с козла молока…

Добрынин усмехнулся. Она за рулем – он за картой и пулеметом. Такой порядок уже устоялся за эти годы. Хотя Данил и настоял обучить его вождению на КАМАЗе – причем на «Тайфуне», имевшем коробку-автомат это было довольно просто, дави себе педальку и кати – в дальней дороге он всегда сидел в кресле штурмана-стрелка. Юка – он не раз над этим посмеивался – не ахти как ориентировалась на местности. Куда укажет старший товарищ, туда и едет. На большой дороге-то не заплутает наверно, а вот в сельской местности – запросто. Девушка отшучивалась, говоря про присущий всему женскому полу топографический кретинизм – причем, утверждала, что это медицинский термин. Данил этому верил слабо. Не понимал, как можно заплутать в лесу или поле, имея при себе карту и компас. Да даже и без них… У него в голове всегда магнит крутился, чувствовал, где север, где юг, а где запад. Хорош бы он был, если б в тайге, удирая от Братства, заплутал…

Прошли село Холманка – так значилось на указателе перед деревушкой. Повернули направо. Здесь проселок пошел вдоль речушки – мелкая, она извивалась где-то в низине, вся заросшая ивами и крупным кустарником.

– Впереди Новая Холманка, – ткнул Данил в карту пальцем. – Хрен ли… В старой Холманке не жилось, нужно было новую основать…

Юка вдруг дернула рулем, тормознув на мгновение – и как-то озадаченно посмотрела на Данила:

– Не поверишь что щас было…

– В чем дело?.. – нахмурился Добрынин, и тут же принялся озираться по окошкам. КАМАЗ все так же шел по проселку и опаснстей вокруг не наблюдалось. – Что случилось?

– Из кустов пацан мелкий выскочил – и на машину прыгнул. Я в боковое зеркало видела. Скорость небольшая, сумел за лесенку зацепиться.

– И где он?

– На крыше сидит, – усмехнулась девушка. – Полюбуйся.

Перещелкнув кнопки, она вывела на центральный монитор картинку с верхней панорамной камеры, развернула монитор на Данила, и тот не смог сдержать улыбку. На крыше, вцепившись в оголовок трубы вентиляции, пластом лежал мелкий оборванный пацан и, жмурясь от встречного ветра, вертел головой, поглядывая по сторонам.

– Безбилетник.

– Точно, – продолжая улыбаться, ответил Данил. – Смотри-ка… без защиты, без ничего… Сколько за бортом?

– Норма. Почти.

– Местный наверно. Прокатиться решил.

– Торможу?

– Да нет… – прикинув, сказал он. – Добирается пацан до соседнего поселка на попутке… Пусть едет.

– А если радиация?

– Ну ты послеживай за дозиметром. Поползет вверх – посадим. Если он здесь живет – так знает, наверно, где можно ходить, а где нет.

До самого поселка радиация так и держалась: чуть выше нормы, но терпимо. Пацан на крыше – тоже. Ехал себе, не подозревая, что из кабины за ним ведется наблюдение – и наблюдатели все время улыбаются, стоит только в экран глянуть. Пацан был забавный – то по сторонам головой вертит, то в носу ковыряется, то задницу решил почесать и чуть с крыши не сковырнулся… Хорошо Юка вовремя притормозила, тише пошла, успел снова оголовок вентиляции поймать. Вцепился в него, как в родного – так до самого поселка и ехал.

Днем, посчитав предварительно путь до Астрахани, они поняли, что топлива на обратный путь может и не хватить. Поиздержались, пока мотались туда-сюда по М-5. Проселок – не тракт, прямой как стрела. Он петляет, вертится из стороны в сторону; то подъем резкий, то спуск, а то и грязища попадется, побуксовать приходится. В итоге расход топлива в разы больше. Поработав немного курвиметром, Добрынин насчитал тысячу километров только в одну сторону. А сколько там еще придется гонять – неизвестно. Нужно было где-то искать горючку. Хотя бы литров пятьсот – уже нормально. Может, в Озинках получится найти?..

Пересекли тракт на Уральск. Поселок стоял не у самого тракта, километра на три был сдвинут в поля. И, проехав половину этого расстояния, наткнулись на блокпост – мешки с песком по обеим сторонам дороги, причем, сделано основательно, в два ряда. Справа большая ровная площадка, нагромождение какого-то лома – похоже, когда-то это была свалка, а сейчас использовалась местными как укрытие. И, перегораживая дорогу, – мощный шлагбаум из металлической трубы с прикрученными к торцу бетонными блоками. Серьезный подход.