Без права на ошибку

Принесли заказ. Гамбургер – две булки друг на друге с пластом тушенки между ними и какая-то трава; биг мак – тоже самое, только в двойном формате. И картошка фри – нарезанный тонкими ломтиками и обжаренный картофель. Непривычно, конечно, но вроде сытно…

– Откуда мука? – спросил он, принимаясь за еду. – И где картошку берете?

– Мука на складах в бомбарях «Авиастара». Да и много чего оттуда… А еще – бартер с соседями организован. Патроны на продовольствие и прочие вещи, необходимые в обиходе. Этого добра у общины хоть залейся, на складах патронного завода берем. Там их еще лет на пятьдесят припасено. Меняемся вот хоть на ту же картошку. На том берегу местные выращивают. Делают парнички, почву очищают – и туда высаживают, чтоб радиации не было. Удобряют-поливают… Ничего, нормальная картошка получается.

– Не понял… – озадачился Данил. – Что значит – бартер? Мне говорили, что ваша община с соседним берегом воюет… Какой может быть бартер с врагом?..

– Ну, во-первых – не очень то и воюет. Так… Отдельные перестрелки, боестолкновения, и только… А во-вторых… ну, даже если и воюет… И что? – теперь удивился уже Николай. – Одно другому не мешает. Война отдельно, а торговля отдельно. Должны же солдаты что-то есть…

Прозвучавший бред Данил снова не понял. Не врубился и все тут. Как это так: война – отдельно, а еда – отдельно??! Ведь понятно же: для того, чтобы выиграть войну, нужно давить любыми средствами, до последнего! Если америкосы перестанут снабжать соседей патронами, те не смогут вести войну! И если соседи прикроют кран продовольствия, у этой самой ОАО начнется голод! А голод – очень даже действенное средство. Это что же получается?.. До обеда Джим Моррис с Джоном Смитом друг в друга стреляют, потом – перерыв на обед, причем Смит дает Моррису патронов, а тот ему – гамбургер, а после – продолжаем перестрелку? Что за чушь?!..

– Это именно типично русский взгляд на вещи, – кивнул Николай – или уже Николас? – когда Добрынин обрисовал ему этот вопрос. – Все мешать в одну корзину… Но это же глупо! Вредит бизнесу! Бизнес не должен простаивать. Кстати, говорят, и до Войны так же было. Российская общественность очень негодовала, когда Белый Дом избирательные санкции вводил. И Российское правительство почему-то в ответ тоже санкции вводило… А бизнесу – прямой убыток. Вот это уже совсем возмутительно. Не понимали, что для их же пользы…

Добрынин снова промолчал. Во-первых, потому что смысла спорить не было – он-то по-другому воспитан, и переубеждать сейчас человека… зачем? Во-вторых, не понимал предмета. Не жил в то время. Юка, может, и сказала бы чего… А в-третьих, он уже потерял интерес к этой теме. Его вниманием снова завладел танцпол – и вот там сейчас действительно происходило что-то очень и очень странное…

Из глубины помещения, откуда-то из темного угла за бильярдом, один за другим, вереницей, начали выходить… существа. Иначе Добрынин их и обозначить-то затруднялся. Это были люди, хомо сапиенсы, вроде бы мужского пола, но… выглядели они сейчас похлеще любого выродка. Полураздетые: кто в розовых обтягивающих шортиках, кто в чем-то вроде юбочек, кто и вообще в одних только подтяжках, удерживающих кожаные мешочки на мудях; в перьях: короны из разноцветных перьев на голове, разноцветные веера, окрашенные в цвета радуги, перья на теле, перья, прикрывающие голые задницы, разноцветный перышки на руках и ногах; с флагами – причем флаг единообразный у всех – прямоугольник, раскрашенный во все цвета радуги; да и просто разодетые кто во что горазд: один в колготках в сеточку, второй – в кожаной фуражке и расстегнутом плаще, между полами которого мотыляется мужское достоинство, третий – с розовыми крылышками за спиной, словно огромная бабочка… Это было нечто невообразимое! Кривляясь и пританцовывая, раскланиваясь направо и налево под свист и одобрительные выкрики публики, они прошествовали на танцпол, смешались с людьми – и принялись вытанцовывать, выделывая мерзкие недвусмысленные движения и жесты, адресуясь в зал, улыбаясь до ушей накрашенными губищами и посылая вокруг воздушные поцелуи…

– А это… а это еще что?! – глядя во все глаза на сие действо, растерянно выдохнул Добрынин.

– Ты удачно попал! – улыбаясь и кивая в такт музыке, ответил Николас. – Сегодня гей-парад! Сейчас весело будет! Выпивка бесплатно для всех! Тебе чего принести?

– Гей-парад?! – поразился Добрынин. – То есть сейчас эти вот… пидорасы… будут здесь маршем ходить и мудлом своим трясти?!

– Да не пидорасы, я же сказал! – мгновенно отреагировал парень. – Геи! Так их и надо называть! Такие же люди, как мы! Как ты и я!..

– Как я?! – во весь голос вопросил Данил. Поперхнулся, закашлялся – биг-мак пошел не тем горлом. – Слышь, ты!.. Да я тебе сейчас за это нос в голову заряжу! Это я-то такой как они??!

Николас, сообразив видимо, что немного переборщил с новичком, не достигшим пока еще вершин цивилизованного общества, и потому испытывающим сейчас культурный шок, резко пошел на попятный: