В восемь пятнадцать он был у дома Рекены. Самому не верилось, что он опять здесь, потому что другого выхода нет. В последний раз он вышел из этой двери со стереосистемой в сумке, которую загнал, как и все остальное, что смог тогда вынести из дома. Чтобы продать и купить дозняк. Вещи Рекены. Его лучшего друга, товарища по школе. Конечно, еще до того, как наркотики победили. Они вместе снимали квартиру. Он не видел лицо Рекены, когда тот пришел с работы и увидел свою комнату ограбленной, но часто воображал это лицо. За два года не было ночи, чтобы он не представлял его. Да, предательство друга тоже давило ему на плечи. Медленные, тягостные потери. Понемногу, потихоньку… Когда не знаешь, куда идешь, приходишь именно туда, где сейчас Фран.
Он постучал в дверь костяшками пальцев. Миновала целая вечность, прежде чем щелкнул замок и перед его глазами предстал Хуан Рекена – мокасины, джинсы, свежевыглаженная рубашка. И еще одна вечность прошла, пока они глядели друг на друга. Рекена не верил своим глазам: рот у него наивно приоткрылся в жесте полного изумления.
– Привет, – наконец произнес Фран.
Он был готов к тому, что дверь захлопнут перед его носом.
– Что ты тут делаешь?
– Мне необходимо тебя видеть.
– И все?
– Нет, кое-что еще.
– Чего же ты хочешь еще? Кроме телевизора, компьютера и стереосистемы? Мой проигрыватель?
Фран не знал, как ответить. Просить прощения через два года? Какая фальшь! Но нельзя же делать вид, будто ничего не было. Он отступил от двери на два шага. Дружеских объятий не ожидалось. Да чего он хотел-то? Как встретить человека, который сделал то, что сделал он?
– Прости. Я зря пришел. Забудем.
Подтягивая сумку на плечо, он двинулся вниз по лестнице.
– Подожди!
Фран повернул голову.
– Ты сюда пришел, полагаю, не из любопытства. Зачем?
Фран молчал.
– Пройди и выпей горячего кофе.
Он нерешительно шагнул обратно.
– Входи в квартиру или иди на фиг. Умолять тебя, что ли?
Фран прошел оставшихся два шага. Да, дверь закрылась, как он сто раз воображал, но он находился внутри. Хуан налил две чашки кофе. Одну с молоком и сахаром, другую черного.
– Помнишь, значит, как я пью кофе.
– Мы его с тобой немало выпили.
– Да.
Снова зависло неприятное молчание. Похоже, не в последний раз.
– Знаешь что, Фран? Не просишь помощи – ну и не получишь ее. Я не фея из сказки. Ты не можешь ожидать от человека, которого три года назад избил в кровь, что при встрече он тебя крепко обнимет и поцелует.
– Я и не рассчитываю.
– Это хорошо, меньше разочарований.
– Мне очень нужна твоя помощь.
Хуан молча слушал эти неправдоподобные слова. Не верил, что Фран произнесет их.
– Проглотил, значит, гордость, пришел и попросил.
– Нет, Хуан, глотать особо нечего. Ничего не осталось. – А если и было что, так сгинуло на дне того контейнера, подумал Фран. – И прийти к тебе трудно не было. Правду сказать, если бы не твой кофе, сидел бы сейчас голодный.
– Какая помощь нужна?
– Мне надо где-то жить.
Жить и выжить, подумал Фран, с трудом сглотнув.
– То есть куда-то подселиться? Ты готов делить с кем-либо комнату? Сколько можешь платить аренды?
– Нет, сейчас не могу платить. Зарабатываю только на еду. На аренду, газ, воду, электричество… ни на что не хватит.
– Ну и работа у тебя. И как ты живешь, за чей счет? Слушай, я тебе не святой и здесь не исповедальня. Иди куда-нибудь, где отпускают грехи, я не могу.
– Хуан, за два года я так натерпелся, что, наверное, уже искупил кое-что.
– Меня это не коснулось.
– Да, признаю. Тебе я много еще должен.
– Ну так что ж ты мне скажешь?
– Правду. Это все, что у меня есть.
– Я тебя слушаю.
– Последнюю неделю я прохожу дезинтоксикацию. За последние два года это у меня первая неделя, когда я обхожусь без ежедневных героиновых инъекций. Я только что ушел с квартиры, которую делил с другими наркоманами… Причина в одной девушке. Я видел ее вчера в постели с типом, зараженным всеми инфекциями, которые есть на свете. Она отдалась ему за маленькую дозу героина. Жить рядом с теми, кто каждый день колется и самому не колоться почти невозможно. Я побросал вещички в сумку и пришел сюда.
– Что, прямо сюда?
– Нет. Не спрашивай, где я провел ночь. Поверь только, что я в полнейшем дерьме. Сейчас мне идти некуда.
– Хреново.
– Сам видишь, я пришел к тому, кого предал, над чьими чувствами надругался… и у него же попросил помощи. Если прогонишь меня, я встану и уйду без обид. А ты будешь прав. Впрочем, не думаю также, что я тебя прощу. За эти годы я стал махровым эгоистом. Еще один порок, который надо изживать.
Рекена молчал несколько минут. Они пили кофе, ели кексы, Фран терпеливо ждал. Да и что ему оставалось делать? Наконец Рекена произнес:
– Фран, не хочу отвечать сейчас. Вообще не люблю принимать решения в спешке, если помнишь. Поговорим вечером, когда приду с работы. Буду поздно.
– Договорились.
Фран снова стал пристраивать ремень сумки на плечо, но Рекена протянул ему ключ.