Без названия

В СИЗо Скорик ждал, пока приведут Лаптева.

Вошел он в своей аэрофлотской форме. Выбрит, но лицо осунулось, бледен.

Скорик предложил сесть, сказал:

— Я новый следователь по вашему делу. Зовут меня Скорик Виктор Борисович.

Тот молча кивнул.

— Нужно прояснить несколько моментов. Итак, четвертого мая вы посадили в свою машину Олю Земскую?

— Да.

— С какой целью?

— Она попросила подвезти ее в райцентр.

— Зачем?

— Ей надо было сдать деньги в сельпо, а в головном магазине получить товар.

— Вы приехали в райцентр. Что было дальше?

— Мы зашли в головной магазин, я купил себе тюбик крема для бритья.

— Какой?

— «Жиллет».

— И потом?

— Мы попрощались, и я уехал, а она осталась заниматься своими делами.

— Вы что, очень спешили?

— Да. Мне нужно было заехать в отряд. У нас через неделю был рейс в Нью-Йорк. Потом я собирался с приятелем в бильярдную в Дом офицеров.

— В котором часу?

— В пять. Так мы уговорились.

— Вы точно помните, что четвертого мая в головной магазин Рубежного вы заходили с Ольгой Земской и купили там крем для бритья?

— Точно.

— Однако не получается: в тот день ни сельпо, ни головной магазин не работали. Это я проверил сегодня… Как вы объясните это несовпадение?

— Не знаю.

— Вы что, собирались жениться на Ольге?

— Да.

— А вы знали, что она беременна?

— Нет.

— Она могла быть беременна от вас?

— Исключено.

— Значит из Рубежного, попрощавшись с Олей, вы отправились в аэропорт, а затем в бильярдную?

— С бильярдной не получилось. Приятель не смог, у него было какое-то срочное дело.

— Кто этот ваш приятель?

— Вадим Пестеров.

— Чем он занимается?

— Он шофер на инкассаторской машине.

— Итак, вы говорите, что поехали с Земской по ее делам в Рубежное, затем отправились в ресторан, потом повезли ее домой, но по дороге что-то у вас случилось с машиной, уже темнело, вы проголосовав, остановили самосвал, заплатили шоферу, чтоб он довез Земскую до Борщова. Было это в трех километрах от лесопосадки, где затем обнаружили труп Земской. Так?

— Так. Я об этом говорил и предыдущему следователю.

— Не получается, Лаптев: в тот день в Рубежное Земская ехать не собиралась, поскольку знала, что сельпо закрыто и денег она не сдаст. Это, во-первых, а во-вторых, знала, что головной магазин на ревизии, и товар она не получит. Есть этому и еще одно подтверждение: выручка, которую по вашему утверждению она должна была везти в сельпо сдавать, как выяснилось, лежала в целости и сохранности у нее дома.

Лаптев опустил голову.

— У вас есть хороший адвокат, — сказал Скорик. — Можете поведать ему о нашей беседе, — Скорик вызвал конвоира.

Лаптева увели…

Паскалова и Скорик сидели у себя в кабинете, когда вошел Джума. Увидев Скорика, поприветствовал, спросил:

— Ты где пропадал, дорогой?

— По вашей милицейской милости все приходится делать заново. Вы портачите, а мы расхлебываем, — подмигнул Скорик Паскаловой.

— Это не про меня. Правда, Кира Федоровна?

— Еще не знаю, — подхватывая игру, улыбнулась Кира.

— Дай пива, — попросил Джума у Скорика. — Оно у тебя в правой тумбе.

— Смотри, ты действительно сыщик, насквозь видишь. Что, вкусно пообедал?

— Вкусно.

— А пиво заслужил сегодня?

— Если не у тебя персонально, то у прокуратуры вообще — безусловно.

— Так и быть, — Скорик извлек из правой тумбы стола бутылку пива. На.

Джума привычно сдернул крышечку обручальным кольцом, взял стакан, стоявший на сейфе. Выпив, вздохнул, утер губы, уселся возле Паскаловой, спросил:

— Можно закурить?

— В коридоре, — сказал Скорик.

— Да ладно тебе! — Джума все же закурил. — Значит был я и в ОВИРе, и в нотариальных конторах, — обратился он к Паскаловой. — Документы для гостевой поездки в США Гилевский сдавал. В феврале, двенадцатого. Когда они были готовы, он вдруг отказался. Причина неизвестна. В нотариальной конторе номер три имеется его завещание на имя некоей Долматовой Людмилы Леонидовны. Завещано: приватизированная квартира, вся недвижимость, иконы, картины, библиотека. Одним словом — все.

— Почему же он не поехал в Америку? — как бы спросила себя Кира.

Джума пожал плечами.

В это время в кабинет вошла Катя, тихо обратилась к Скорику:

— Витенька, экспертиза готова. Ты обедать придешь?

Паскалова поняла, что это и есть та самая Катя — жена Скорика.

Женщины незаметно, оценивающе оглядели друг друга, прежде, нежели Скорик стал их знакомить. Обе сказали: «Очень приятно».

— Минут через десять я приду, — сказал Скорик.

Ее научно-исследовательская лаборатория судебных экспертиз находилась рядом с прокуратурой, сотрудницы обедали вместе: еду приносили из дому, складывали, кто что принес, в общий котел. Скорик ходил туда обедать, встречали его женщины гостеприимно, подкладывая, как падишаху, самые лучшие и вкусные куски.

Катя направилась к двери, когда она открылась, на пороге возник Щерба.

— Иду по коридору и вдруг слышу милые голоса, дай-ка, думаю, загляну, послушаю, о чем щебечут, — Щерба, держа в руках папку с надписью «Надзорное производство», посторонился, пропуская Катю, прислонился к дверному косяку. — Какие радостные новости, господа? — обратился он сразу к обоим — к Кире и Скорику, затем уточнил: — Что у вас, Виктор Борисович?