Без меня

– Нет, – честно признался Саша, делая шаг в квартиру с таким чувством, словно переступает в другую вселенную, незнакомую и не доступную ему.

– Сашка спит, – произнесла Катя, когда входная дверь за ним закрылась, и тут же осеклась, взглянув ему в глаза.

Сашка… От одной только мысли, что эта девочка могла оказаться его дочерью, голова шла кругом.

– Сашка… Она… моя, да? – растерянно проговорил парень, злясь на самого себя за этот дурацкий вопрос и за свой охрипший, срывающийся голос.

– Твоя, – просто ответила девушка, понимая, что отрицать бессмысленно. Стоит лишь взглянуть на нее, чтобы увидеть, что она точная копия своего отца. Инаконец произнеся эту мучавшую ее столько лет правду вслух, почувствовала, что стало легче.

Несколько минут Саша смотрел куда-то сквозь нее, пытаясь до конца осознать, что у него есть дочь. Кате же было необходимо время, чтобы смириться с тем, что все это происходит наяву. Он нашел ее. И как бы ни был хорош ее план побега, с самого начала она понимала, что рано или поздно это произойдет. Хотя, наверное, главным образом она прокололась именно тогда, когда решила оставить деньги на той станции и позвонила Саше. Конечно, нужно было отъехать как можно дальше от этого города, но ее положение на тот момент сделать это не позволяло, к тому же Катя надеялась, что найти ее под новым именем практически не реально. В тот момент ей просто хотелось скорее избавиться от этих чертовых денег, и она решилась на риск.

Он, кажется, совсем не изменился, покрайней мере, внешне. Тот же пронзительный взгляд карих глаз, родинка на щеке, плотно сжатые губы, приподнятая вверх челка. Смешно и страшно вспомнить, но первое время она даже скучала по нему. Не смотря ни на что. Словно и не было всего того, что он сделал с ее жизнью – убийства родителей, предательства брата, подчинения себе. И новая жизнь, которую ей удалось буквально вырвать у судьбы, вдруг показалась пустой и ненужной, а свобода какой-то вынужденной. Она осталась совсем одна…

Сняв эту квартирку, Катя первое время даже не выходила на улицу. И дело было даже не в страхе, что тут же будет обнаружена, а в том, что идти было не куда и не зачем. Самыми страшными были первые дни, когда все, что она могла сделать – это часами пялиться на сумку, набитую деньгами и борясь с желанием взять спичку и просто их поджечь. Еще больше хотелось сжечь свое прошлое и все воспоминания, чтобы можно было действительно начать жизнь с чистого листа.

Как сильно она была обижена на Пашку и Сашу, как мечтала проучить их и как вдруг испугалась за их жизни, только после побега вдруг осознав, что ее выкрутасы могли стоить им жизни, впрочем, как и ей самой. В какой-то момент Катя даже подумала о том, что надо вернуться. А что ей было терять, кроме своей жизни? Эти деньги были ей не нужны. И словно спасение от всех этих бессмысленных метаний, как свет в конце тоннеля, пришла новость, неожиданно расставившая все по своим местам. Жизнь внутри нее. Жизнь, за которую она теперь была в ответе, и не имела права подвергать опасности. Она больше была не одна. И теперь было ради чего жить дальше. Все, что она могла сделать – просто позвонить с «левого» номера, чтобы удостовериться в том, что Саша и брат живы, и то прежде надо было выждать хотя бы полгода на случай, если Сарманов что-то заподозрил и прослушивает их телефоны.

И вот сейчас их разделяло всего несколько шагов. После стольких долгих лет. Тогда, когда она уже думала, что с той жизнью покончено навсегда. Только вот Гранин, видимо, так не считал. Она вернула эти чертовы деньги, но он продолжал ее искать. Только, вот, зачем?

Глава 30. Спектакль окончен. Часть 3

– Ты об этом знала? – словно издалека донесся до нее его голос.

– Нет, – честно ответила девушка, открыто глядя ему в глаза и снова невольно мысленно возвращаясь к тому времени.

А если бы она узнала об этом раньше, чем уехала? Тогда, когда все только шло к тому вечеру на даче? Сделала бы то, что сделала? Наверно, нет. И, скорее всего, эта новость «до» окончательно сломала бы ее, словно силой заставив остаться, и, быть может, только со временем она смогла бы как-то смириться с этой ситуацией. То, что известие о беременности пришло «после», было спасением, за которое Катя даже была благодарна Саше. И сейчас возникал лишь один вопрос – знает ли Сарманов? А может, и он сам здесь? Только задавать этот вопрос было страшно, а еще страшнее услышать ответ. Страшно не за себя, за Сашку. Неизвестно, что этот человек мог бы с ними сделать, узнав всю правду. Три года назад Гранин клялся, что тот ни о чем не знает, но как было сейчас?

– Сарманов, он знает про нас? – спросила Катя, чувствуя, как все внутри дрожит.

– Сарманов? – переспросил Саша и поморщился: – Нет, конечно! Я никогда бы тебя не выдал.

– Даже после того, что я сделала? – как можно спокойнее проговорила девушка, встречаясь с его взглядом, таким пристальным, таким до боли знакомым, словно сканирующим насквозь все ее мысли и чувства. Как же сложно было его выдержать.

– Что бы ты ни сделала, – кивнул Гранин.