Без берегов

– Щенок. Ты что на отца с кулаками. Почему я тебя не удавил тогда, когда ты был еще младенцем. Я ведь так хотел тогда удавить тебя. Это было так просто тогда сделать это, так легко. Пять секунд, и ты бы сразу сдох, еще тогда.

Степан схватил тяжелый чугунный утюг, лежащий на скамейке и пошел в бой на 16 летнего сына.

– Ну давай! Давай гаденыш. Змееныш, давай. Хватит прятаться за мамкиной юбкой, она тебе уже не поможет. Эта с.. уже сдохла. Она дохлая лежит, давай щенок. Вера крутилась между братом и отцом и истерично визжала. Я тебя породил, я тебя и уничтожу.

Степан размахивал утюгом над головой Валеры, он выворачивался и ударил кулаком в живот отца. Степан присел на колени задыхаясь, он выронил тяжелый утюг из рук.

– Пошел вон гад, я тебе никогда не прощу издевательства над матерью. Ты никогда не поднимешь на нее ни руки, ни ноги. Подъехала скорая. Тасю увезли в больницу.

– Что ты крутилась тут между нами.

– Я хотела помочь.

– Чем ты можешь помочь, когда мужики дерутся. А если бы тебя зацепили. Валера схватился двумя руками за голову и заорал.

– А! А! А!

– Что болит? Валера? Он тебя ударил?

– Что же я натворил. Боже! Мне нет прощения. Я поднял руку на своего отца. Валера упал в зеленую траву лицом и рыдал. Он рвал руками траву и землю, кидал ее и бил кулаками о землю и выл.

Мария пришла к Тасе домой, когда она лежала в больнице. Она зашла в комнату Степана. Он лежал на кровати, как всегда выпивши. По всей комнате были разбросаны пустые пивные бутылки, грязная, помятая одежда. В душной комнате стояла вонь и смрад.

– Что ж ты изверг окаянный творишь? Сколько же ты будешь издеваться над женой и детьми?

– Мать. Отойди. Не вмешивайся. Это наша семья, мы сами разберемся.

– Мать? Какая я тебе мать? Огненная гиена, твоя мать. Шакал смердящий. Мария схватила стоящее рядом пустое ведро и ударила ребром по лицу зятя. Алая кровь сильным потоком из рассеченного пополам носа хлынула по лицу, заливая рот и глаза. Это тебе за мою дочь, шакал.

Тася вышла из больницы и подала на развод. Учитывая побои мужа, их развели сразу. Она подала на алименты. А какие могут быть алименты от пьющего, не работающего человека.

Степан привел себе такую же, как и он сам женщину. Оттуда часто доносились смех, крик и визг. В последствии по двору стал разноситься смердящий, зловонный запах алкоголя, перемешанный с запахом нечистот.

– Что-то батяни вашего давно не видать. Хоть зима стоит на улице, а все равно, когда проходишь мимо его комнаты – воняет. Это надо же как там все провоняло. Вздыхала Тася.

– Так зима же, у него печки нет, потому и не живет, к весне наверно заявится, наша птичка перелетная, залетная.

– Вера. Давай его выпишем. Весной уже больше полгода будет, как его нет. Мне сказали, если человек полгода не живет, его можно выписать. А то опять будет таскать сюда всякую шваль. Он же еще и домой заходит, с погреба еду таскает. Еще заразу нам какую-нибудь принесет.

– Ну давайте. Тася подала заявление на суд, Степана выписали из города. Больше он здесь не появлялся.

часть 4

Не хочу больше жить

– Алло мамуличка! Доброе утро.

– Привет донечка. Доброе утро.

– Ну как вы там?

– Ну как, как. Как я могу. Переваливаюсь с боку на бок, как дура.

– А вы переваливайтесь с боку на бок, как умная.

– Уже бока все болят, отлежала, надоело все.

– А вы выйдите на улочку, погуляйте. Вам же рядом, дверь открыли и на улицу вышли.

– Не хочу, что там делать, там никого нет. А кто проходит, ко мне не подходят. Все равно я никого не вижу. Меня все ненавидят. Кому я старая нужна. Раньше как-то подходили, спрашивали. Дети кричали, бабуля, бабуля.

– Кто к вам сейчас подойдет. Пандемия. Близко нельзя подходить, только на 1,5 метра можно.

– Ну и что я там одна буду делать?

– А кого вам надо, просто гуляйте сами по себе, дышите воздухом, надо хоть немного двигаться, для сердца полезно.

– Для перца полезло. Когда я уже сдохну. В конце то концов. Надоело мне жить. Думаю, может вниз башкой что ли с балкона нырнуть. Уже все по умирали, одна только я никак не сдохну.

– Ну зачем вы так, так даже думать нельзя, а не то что говорить. Бог дает вам жизнь, значит надо жить, каждому свое время, свой срок. Скоро приеду к вам. Что вам привести?

– Да ничего мне не надо, у меня все есть. Ничего не привози. Капризничала Тася.

– Яблоки еще есть?

– Яблоко вчера последнее доела.

– Ну вот, а говорите, ничего не надо. Завтра к вам приеду. Привезу что-нибудь вкусненькое.

– Лёшь. Я к маме поеду, у нее яблоки кончились.

– Ты что с ума сошла? Нельзя выходить из дома, пандемия.

– Нет, уже разрешили. Я у мамы уже целый месяц не была.

– Если маму не жалеешь, пожалей хоть меня. Мне еще жить пока не надоело.

– Да я же быстренько, шмыг туда, шмыг обратно, только туда и обратно. Я же в маске буду.

–В автобусе можешь подцепить. Я категорически против.

– Как в мультфильме, да? А баба яга против. Смеялась Вера.