Без берегов

– Ты же родился с белыми и кудрявыми волосами, как Вера. Потом они у тебя начали темнеть, перед армией стали русые. Забыл, как тебя в школе дразнили, белобрысый. Вера похожа на тебя. Это твоя дочь. Тася жила у меня на глазах, если бы что, я бы знала. Хватит тебе уже мучить жену.

– Все вы бабы одинаковые, вы защищаете ее. Я ваш сын, а она вам кто?

– Валера, сынок. Скажи к маме приходил какой-нибудь дядя чужой, пока меня не было? Скажи сынок папе правду, вспомни, дядя чужой приходил к маме?

–Ты приходил. Ты дядя чужой, а мама сказала, что ты наш папа.

– Во-первых не ты, а вы, я сколько раз тебе говорил, чтобы ты обращался ко мне и к маме на, вы.

–Потому, что ты нам чужой?

– Не чужой, я твой папа, нужно говорить, вы.

– Тогда и ты обращайся ко мне на – вы.

– Ты маленький, а я взрослый, а взрослых нужно называть на – вы.

– Мама никогда не говорила называть ее на – вы. Значит тебя надо называть на – вы, потому что ты чужой, а маму на – ты, потому что мама чужая не может быть. Я ее с детства помню, она всегда была с нами.

– Ты же ребенок наш, дети должны называть отца и мать на – вы. В нашей семье так принято, мы все дети, называем отца и мать на – вы.

– Если я жеребенок, то ты конь?

– Я не говорю, что ты жеребенок, я говорю, ты же ребенок.

– А ты конь.

– Щенок! Заорал Степан. А мать твоя с… и была всегда с… Почему же я тебя маленьким не удавил, вот таким, когда ты в мои ладони помещался. Щенок. Степан выставил вперед ладони. Вот таким ты был, вот таким, маленьким, визжащим. Я же тогда мог легко тебя удавить, в 5 секунд. Гаденыш. Вставай на колени и проси прощенье у отца.

– Не буду, ты мне не отец. Степан снял ремень, начал быть Валерку. Он встал на колени и плакал.

– Стой, пока не попросишь прощенья. Степан ушел. Когда пришла Тася, Валера ей все рассказал. Она не понимала, что происходит, подумала, что сын никак не может до сих пор привыкнуть к отцу.

– Тебе что, трудно было называть его на – вы, если он так хочет. Он твой отец, он старше тебя, если бы не он, то и тебя бы не было, нужно уважать отца и мать, мы твои родители, иди спать. На улице уже было темно. Степан подходил к дому и громко пел на всю улицу:

– Когда б я имел злотые горы и реки полные вина. Все отдал бы за ласки взоры, что б ты владела мной одна.

– Степушка. Ты же обещал мне не пить.

– Твой щенок совсем от рук отбился, не уважает отца. Разбаловала ты его совсем.

– Вот моя доченька, лапулька, сопулька, иди к папе. Степан взял на руки дочь и упал на кровать, Вера заплакала. Тася забрала Веру.

– Иди доченька спать. Тася разула, раздела мужа.

– Жрать давай!

– Спи Степушка, спи, она легла рядом.

– Ты Верку больше любишь чем меня и этот тоже ее любит, а меня никто не любит. Обижался Валера.

– Не Верка, а Вера. Я вас обоих люблю одинаково, вы мои дети, у меня различия между сыном и дочерью нет.

– Я тебе сколько раз говорил называть отца и мать на, вы. Вставай на колени и проси прощенье. Валера встал на колени и захныкал.

– Степушка, глянь-ка, что это там возле нашего домика на веревке белье навешано? Женщина там какая-то ходит.

– А, это, бедная женщина. Она одна с ребенком, ей жить негде, я ей отдал наш домик.

–Как это отдал? Ты же для нашей семьи строил?

– Да пусть живет, нам тоже хватит. Ты тоже своей сестре отдала нашу комнату.

– Так это родственница, а это чужая женщина.

–Что же ей на улице с ребенком жить? Пусть живет, земли всем хватит, я еще построю.

– Там же пол земляной и печки нет.

– Но это лучше, чем на улице. Сделает и пол, и печку сама.

Женщина была смуглая с черными волосами, не то цыганка, те то турчанка. Дочь ее старше Веры на год, сказала, что зовут ее Надя, а дочь Вера. Она была приветливая, улыбалась, посадила сливу у дома Степана и Таси. Эта слива каждый год пышно цвела, но не разу ни одной ягодки не дала. Через 10 лет Тася ее вырубила. Надя все время что-то давала, чем-то угощала, особенно детей.

Потом начала скандалить с Тасей, жаловаться на детей. Ее собака забегала во двор и кусала Валеру и Веру. Пришлось огородиться забором.

– А где мои деньги? Степан сидел у раскрытого чемодана. Здесь пусто, денег нет.

– Степушка. Я не брала твои деньги, ты сам мне выдавал их.

– Куда же они делись? Здесь много денег было, ты же видела. Ты что, уже все истратила. Целый чемодан денег?

– Степушка. Я даже не знала где он лежит, как я их могла брать. Ты сам их брал оттуда. Вспомни, может ты их куда-то спрятал?

– Никуда я их не прятал. Это ты их истратила на себя и на своего щенка.

– А может они уже просто кончились? Три года прошло, как ты приехал с деньгами. За это время ты ни одного дня нигде не работал.

– А зачем мне работать, я знаю, что у меня дома целый чемодан денег. Это тебе трепаться надо с мужиками, ты идешь на работу. Говорил же мне дядя, предупреждал, не женись на красивой женщине, все они гулящие. Я дурак не послушал. А где твои деньги? Ты работаешь, а денег не видно. Куда ты их деваешь? Свои деньги, да еще и мои деньги.