Бета-тест

– Ты тогда в кафе предлагал ничего не делать. Сидеть и ждать обнуления. Но это больше, чем ничего. Типа как вынужденную меру превращаем усилием воли в осознанную. Хвалю, мишка, ты молодец. И даже у Шанталь был план – держаться вместе, дружить и не ссориться. А еще есть некто Арбестер, который сидит рядом с нами. – Стример перешел на чуть насмешливый тон. – Он единственный, кто никакого плана не предоставил. Вместо этого трясет каждого – дескать, ты идиот, и план твой поганый. Никому не доверяет, шарахается от любого особого мнения или нестандартного хода. Все у него плохо, жизнь – боль, зато план Джека ему зашел с полпинка. Потому что Джек сыпал красивыми речевками про «все выберемся», тра-ля-ля, мы тридцатые и в тельняшках. А от меня он требует заткнуться, потому что мои слова его задевают. Таков расклад.

Меркуцио вел вездеход, бесцеремонно уминая гусеницами и ботов, и машины. Я смотрел на него, бессильно сжимая кулак, держащий лямку майки Шанталь. Ну ничего я не смогу ему предъявить!

Этот чертов трикстер делал в Версиане именно то, для чего она и была предназначена, – он в нее играл. От души, во весь полет фантазии, с социальным взаимодействием с другими игроками. Уж не знаю, что он сделал, чтобы активировать позабытый Батискаф в данной игровой сессии, длящейся всего сутки. Формально он лишь нашел баг. Как и Бурелом, сумевший обмануть сиано-костюм и войти в игру не в форме человека. Если Меркуцио виновен в том, что, найдя баг, он его активировал, то можно обвинить и Джека, что он для разрешения ситуации нашел и запустил другой баг, с файерволлом – по меркам Версианы, возможно, куда более серьезный. Ведь чтобы скомпрометировать игру, достаточно Шанталь выйти с короткой речью на ближайшем Версиконе, рассказать об опасностях, и тогда множество игроков задумаются, стоит ли им в это играть. Хотя и тут спишут на черный пиар.

Мне стало плохо. Во всех проступках Меркуцио было не больше извращений, чем будет в завтрашнем дне, когда нагрянут толпы игроков. А уж они отыщут извращения, можно и не сомневаться. Творить начнут такое, что заползание к однокласснице в окно внутри игрушки покажется действительно не более чем игрушкой.

Куда я залез со своей дурацкой мечтой о статье про Версиану?! Меркуцио раздолбал меня в пух и прах безупречной внутренней логикой своих суждений. Вот уж где проявляет себя опыт игрового стримера, когда без запинки тарабанишь выверенными фразами простые ответы на сложные вопросы. Да тут любой из нашей шестерки знает про этот кошмарно-прекрасный цифровой мир на порядки больше меня…

– Что это за хрень?! – вытаращился Бурелом в окно.

– Это разлом, – ответил Меркуцио и повернул руль. – Держитесь.

Вездеход накренился при крутом повороте – Меркуцио еле вписался в забитый поворот с Короленко на Богородское шоссе. И, посмотрев в окно, я прислонился лбом к холодному стеклу, чтобы немного прийти в себя.

По левую сторону, примерно в центре Сокольников, кружилось торнадо из битых пикселей. Я и помыслить не мог, что в видимой палитре человеческого глаза существует столько оттенков черного. Как говорится, любой цвет на ваш выбор, если это черный.

Определить точку входа в разлом было невозможно. Торнадо закручивало в двухсотметровый ад землю парка, оставляя вместо оврагов зияющие дыры. Тьма внутри них притягивала взор, сулила бесконечное существование там, где не было ни пространства, ни времени. На фоне этих чудовищных ран сам разлом смотрелся последним трамваем домой.

– Поехали прям туда! – выдохнул Лайм.

– А нельзя, – парировал Мерк, подводя вездеход вплотную к разлому, оставляя метров пятьдесят. – Машина – часть Версианы. А мы сами – нет. Вездеход нас экранирует. Так что побежали.

– Шанталька, харэ спать! – Бурелом затряс девушку лапой. – ВСТАВАЙ!

Медведь испустил рык, от которого Лайм подскочил и потянулся за топором. Девушка лишь приоткрыла глаза. Похоже, ее серьезно контузило.

– Тащи ее, – скомандовал Меркуцио, ни к кому конкретно не обращаясь, но я понял, что это адресовано лично мне. Быть может, я в его глазах был бесполезен без оружия. Может, бесполезны были мы с девушкой вместе. Все это не имело значения – я вытащил Шанталь из вездехода, взял на руки и смотрел, как тройка остальных выстраивается в маленькую команду.

– Группу мне! – сказал стример, щелкая короткоствольным автоматом.

Бурелом вызвал экран, вдавил пару кнопок. Я уже догадался, что он добавил стримера в команду. Теперь атаки на Меркуцио будут перенаправляться на танка. Но какие атаки? Я ничего не понимал, пока не заметил, как между нами и разломом бредет толпа взбалмошных туристов. Может, ботов притягивало торнадо, или… все, хватит попыток в чем-то разбираться в последние две минуты!

– Двинули, – произнес Меркуцио. – Лучше наперерез.

Бурелом решительно попер к бушующей стихии, скаля клыки, остававшиеся, кроме майки Шанталь, последним белым элементом видимого мира. Меркуцио пошел справа от него, Лайм – слева, помахивая топором.