Бессердечный принц. Раскол (СИ)

Я невольно усмехнулась воспоминаниям о разговоре в театре. Глядя на Ладу, стало ясно, что вряд ли бы зубастая кукла Щелкунчика вызвала бы у нее восторг. А вот фарфоровая красавица в кружевном платье с настоящими волосами и глазами на поллица привели малышку в восторг. Присланный накануне подарок с короткой запиской для самой Оксаны до сих пор будоражил сознание Лады.

Покосившись в сторону коробки с развязанными желто-белыми лентами, я прикусила от досады губу. Совсем не догадалась купить что-нибудь, кроме гостинцев. Ведь знала, что еду к ребенку и даже не додумалась до магазина игрушек.

— Я вам так благодарна, ваше сиятельство! — шмыгнула носом Оксана в сотый раз и с щенячьей преданностью посмотрела на меня.

— Ерунда, ничего особенного я не сделала.

— Вы заступились за нас с Ладушкой, иначе я бы давно отправилась в застенки. Но благодаря вашей протекции, его императорское высочество выписал помилование, которое прислал с подарком.

— Подарком? — я изумленно вскинула брови, затем опять посмотрела на коробку. — Куклу?

— Да, — с жаром закивала Оксана.

Мой короткий вдох наполнил легкие запахом трав и лекарств. От мысли, что Алексей лично отдал приказ на покупку игрушки, почему-то выбил из колеи. Голова закружилась, приятное тепло распространилось в груди там, где отчаянно затрепетало сердце. Глядя на то, с каким восторгом Лада возилась с куклой, я сморгнула жгучую слезу.

Ах, Алекс, ты будешь замечательным отцом. Щедрым и внимательным, вне всяких сомнений.

— Я думала, что больше не увижу Ладу. После задержания мне сказали, что ее отправят в приют.

Прислонившись к подоконнику, я внимательно следила за каждым движением Оксаны, улавливая ее эмоции буквально на ходу. Всю комнату пропитали страх и какая-то животная радость — эмоции совершенно не сочетаемые друг с другом, зато понятные любому нормально человеку. Еще несколько дней назад Мечихиной грозил расстрел за нападение на наследника престола, а сегодня она лежала под строгим наблюдением врачей, и рядом была дочь.

Я отцепила изумрудную брошь, затем коснулась браслета на запястье. Тихий щелчок замка потонул в бессвязном признании Оксаны, изредка прерываемом из-за болей в горле. Не до конца зажившие ткани мешали нормально проговаривать слова и строить длинные конструкции. Приглушенные чувства очнулись, дар будто очнулся от долгой спячки. Я потянула прозрачные нити, после чего задала провокационный вопрос:

— Ты по-прежнему ненавидишь цесаревича?

— Что?

Испуг естественный, ни капли фальши в голосе я не услышала. Как и не ощутила в самой Оксане. Воспользовавшись заминкой, я чуть надавила, воспользовавшись всего толикой магии. На лбу моей собеседницы сразу же собрались складки морщин, нижняя губа побледнела под острыми краями зубов.

— Нет, нет! Никогда, — она замотала головой так, что рыжие волосы рассыпались по плечам, а Лада оторвалась от своего подарка. Огромные глаза непонимающе посмотрели на мать, тонкие пальчики увязли в густой шевелюре куклы.

— Хорошо, — я незаметно сбросила нити с пальцев, — значит, я могу тебе доверять и взять на работу. Твоя служба в качестве моей помощницы — обязательный пункт помилования.

Какой смысл ходить вокруг да около? Я просто огласила факты, а получила даже больше, чем рассчитывала. В глазах Оксаны вспыхнули огоньки счастья: громко засмеявшись, она снова подскочила с постели и рухнула на колени.

«И все-таки с колепреклонством надо что-то делать», — устало подумала я и потерла переносицу.

— Спасибо! Спасибо, ваше сиятельство! — Оксана бросилась обнимать пискнувшую дочь. — Ты слышала, Ладушка? Теперь все будет хорошо!

«Не уверена», — опять брякнул внутренний голос, а вслух я сказала:

— Сначала вылечитесь, потом поговорим о жаловании и проживании.

Где-то в подсознании недовольно шипел воображаемый Алекс. Его и раньше мое решение не устраивало, теперь и подавно. Поди считал, что я Оксану засуну на кухню или в горничные. Но нет, людьми разбрасываться я не собиралась. Тем более, когда в порыве чувств они клялись мне чуть не в магической верности.

На прощание я пообещала навестить Оксану еще раз, затем потрепала по коротким волосикам Ладу. Прикосновение к девочке заставило что-то внутри резко перевернуться, а в груди неприятно укололо сердце. Коснувшись ладонью солнечного сплетения, я на минуту прижалась к закрытой двери палаты и считала до двадцати. Зажмурила до прыгающих огоньков веки, после чего стиснула мягкую ткань костюма. Рука нырнула на дно сумочки за смартфоном, и дрожащие пальцы сжали пластиковый корпус.

— Господа, пройдите, не мешайте на дороге, — знакомая медсестра отогнала в сторону странных охранников. Как по команде они резко отпрянули от тележки с перевязочным материалом и прижались к соседней спине.

Ни один из них не дрогнул, когда я повернулась в их сторону и прижала к уху телефон. Пока шли короткие гудки, темноволосый охранник одернул манжет. Вышитый знак оказался в зоне видимости, и я убедилась в собственной правоте. Там действительно был Георгий Победоносец.