Бессердечный принц. Раскол (СИ)

— Да?

Низкий голос Якова Николаевича вырвал меня из дум. Отвернувшись, я зашагала по светлому коридору, кивая сотрудникам больницы и спеша побыстрее покинуть ее застенки. Вид этих однообразных цветов навевал печальные мысли.

— Добрый день, Яков Николаевич, — поприветствовала я лекаря-гинеколога, — вы заняты?

— Минут через пятнадцать у меня пациентка, но я с радостью выслушаю вас.

В интонациях поляка послышался акцент, смешанный с удивлением. Оно и понятно. Когда мы виделись чуть больше года назад, я вылетала из его кабинета с яростным желанием никогда не возвращаться. Это произошло незадолго до смерти Дмитрия: муж периодически поднимал тему наследника и страстно желал сына. Увы, ему в тот день пришлось узнать неприятную правду, как и мне.

Но даже тогда я надеялась, что дело в отнюдь не богатырском здоровье супруга.

— Я бы хотела записаться на консультацию. Вне очереди.

Наступила тишина. Отодвинув руку, я посмотрела на экран, убедившись, что звонок не сбросился. Яков Николаевич молчал, наверное, с минуту переваривал мою просьбу и подбирал вежливые формы отказа. Только не мог, поскольку его клиника строилась на деньги из фонда князей Репнинов-Волконских. С моей подачи, кстати. И он мне должен, как земля фермеру.

— К-конечно, — запнувшись, пробормотал Яков Николаевич и зашуршал бумагами. — Просто я уже не надеялся. После того, что вы сказали…

— Давайте не будем возвращаться к прошлому разговору. У меня случился срыв из-за неприятных новостей.

— Ваше сиятельство…

— Неурядицы в семье, финансовые проблемы, потом болезнь Дмитрия.

— Ольга! — я вздрогнула и застыла посреди просторного холла. Взгляд уперся в зеленую пальму, что расположилась точно в центре.

Разлапистые листья покачивались от малейших колебаний воздух, несколько посетителей расселись по лавкам и понуро изучали цветные буклеты. На всякий случай я оглянулась, но никого позади себя не увидела.

— Послушайте, ваше сиятельство, — терпеливо продолжил Яков Николаевич, пока я медленно набирала в грудь воздух, затем выпускала его. — Вы понимаете, что вам придется заново пройти обследование? Анализы, другие лекари, консультации. Если вопрос именно в…

Он снова замолчал, а я выполнила дыхательную гимнастику и подавила эмоциональный всплеск. Дурацкий порыв, вызванный встречей с дочерью Оксаны и словами Алексея, теперь аукался мне беседой с лекарем. С тем, кого я избегала последний год, даже на стандартные проверки не ходила и не отвечала на звонки.

— Просто скажите, что не все потерянно, — прошептала я, надеясь, что никто не услышит. Слишком много непролитых слез прозвенело в голосе.

— Ольга, — Яков Николаевич смягчился, вновь обратившись ко мне по имени, — шанс есть всегда. Мизерные и не очень. Даже обходные пути. Мы попробуем, клянусь.

— Спасибо.

Я стерла дорожку слез, совсем забыв про косметику, и непроизвольно покосилась на зеркальную стену. В динамике что-то пискнуло, на второй линии прорывался другой человек. Подойдя к гардеробной, я протянула номерок и пробормотала:

— Яков Николаевич, я позже перезвоню. Или пришлите мне свободные даты на почтовый ящик, выберу любую ближайшую.

— Конечно, сейчас же попрошу помощницу. И ваше сиятельство, — он замялся на мгновение, а я стиснула искусственную ткань пальто, — соболезную утрате.

До меня только после прощания дошло, что речь шла о смерти Дмитрия. Хотя на похоронах Яков Николаевич присутствовал, мы с ним ни разу не пообщались. Позже мне пришла записка, но я куда-то бросила ее к другим похожим письмам.

Каким бы ни был Дмитрий, благодаря ему я выбралась в высший свет, заняла теплое место. Со мной начали считаться, и страх узнаваемости ушел в небытие. До встречи с цесаревичем я едва ли назвала бы свою жизнь неудачной. Пусть брак наш продлился недолго, князь никак и ничем не обидел меня.

Ну разве что оставил в наследство долги и двух бестолковых дочек. Но короткий миг счастья всегда требовалась плата.

— Ты заперла меня дома!

Обвинения Софии чуть не оглушили, когда я переключила вызовы. Вздохнув, я ненадолго отложила телефон, оделась, а «любимая» падчерица продолжала кричать. И с каждой минутой децибелы росли, отчего две посетителя больницы покосились на меня с любопытством. Закатив глаза, я скрипнула зубами и процедила:

— Софи, будь добра, закрой рот.

— Да как ты смеешь!

— Еще один вопль и отправлю в дальнюю губернию до самого замужества, — прошипела я, одергивая полы пальто.

Печаль смыло волной раздражения. Поведение Софии переходило допустимые границы, маленькая паршивка становилась все капризнее с каждым днем.

— Не посмеешь.

А вот это ты зря, милая.

— Давай проверим, дорогая, насколько далеко я зайду в попытках вырастить из тебя приличную девицу? — холодно поинтересовалась я, выходя на улицу. — Раз отец не удосужился.

Парковка пустовала. Если не считать несколько карет скорой помощи рядом с кучкой иномарок, территория буквально превратилась в безжизненный асфальт с остатками примятого снега. Ни машины, ни Володи не видать.