Бессердечные

Ханна с Айрис подружились мгновенно и теперь часами беседовали в своей палате. Айрис откровенно призналась, что в Санаторий ее привело расстройство пищевого поведения – «единственная приемлемая причина, по которой можно оказаться здесь», добавила она. Ханна поспешила сообщить, что ее сюда тоже отправили из-за проблем с питанием, – что отчасти было правдой. Айрис рассказала, что первый раз ее госпитализировали в седьмом классе: она целую неделю крошки в рот не брала. Выписали где-то к летним каникулам – примерно в то время, когда пропала Эли, невольно отметила про себя Ханна, – но осенью она опять сильно похудела, и в начале октября мама заставила ее вернуться сюда. Айрис случалось лежать и в других клиниках, но в Эддисон-Стивенс ей нравилось больше всего.

Зная, что Айрис страдает пищевым расстройством, Ханна меньше стыдилась своих собственных проблем, связанных с питанием. В надежных стенах их палаты она не старалась прятать дневник питания – его она начала вести летом после седьмого класса, – в котором учитывала все потребленные за день калории. Не пугалась, если Айрис заставала ее за попыткой влезть в джинсы, которые носила в восьмом классе. Их Ханна специально взяла с собой, чтобы по ним проверять, полнеет она или худеет. Как выяснилось, в шкафу Айрис тоже лежит пара старых джинсов маленького размера.

Какую бы цель ни преследовал «Э», отправляя Ханну в эту лечебницу, ее пребывание здесь возымело положительный эффект. В связи с чем у девушки возникло новое предположение: возможно, «Э» вовсе и не враг ей. Возможно, он просто хотел увезти ее из Роузвуда, чтобы защитить от человека, устроившего пожар.

Сейчас Ханна шла следом за Айрис по коридору со стенами цвета шафрана. Дойдя до неприметной двери с табличкой «ЗАПАСНОЙ ВЫХОД», Айрис приставила палец к губам и набрала цифровой код на маленькой кнопочной панели слева от дверной ручки. Щелкнул замок, дверь открылась. По металлической лестнице они поднялись в крошечную уютную комнатку, где умещались всего два мягких кресла. Все четыре стены покрывали граффити – изумительные изображения человеческих лиц, больших разветвленных деревьев и двух сов, нарисованных схематично, как в комиксах, – а также масса надписей и накорябанных имен. На подоконнике лежала огромная кипа контрабандных журналов People и US Weekly.

– Ого, – выдохнула Ханна.

– Это мое тайное убежище, – сказала Айрис, гордо разведя руками. – Теперь только мне одной известна комбинация цифр, которая дает сюда доступ. Даже из персонала мало кто знает код, а те, кто знает, просто позволяют мне делать то, что я хочу. – Она взяла один из номеров People. На обложке как обычно красовалась Анджелина Джоли. – Эти журналы мне тайком поставляет один человек. Я кайф от них ловлю. У меня в тумбочке тоже лежит несколько номеров. Читай, если хочешь. Главное – никому не проболтайся.

– Буду молчать как рыба, – пообещала Ханна, широко улыбаясь. – Спасибо.

Айрис показала на граффити.

– Это все бывшие пациенты постарались. Здорово, да?

Ханна кивнула, а у самой мороз по коже при виде такого количества имен. Эйлин. Стеф. Дженни. Почему их поместили сюда? Чем они страдали – расстройством пищевого поведения? Наркоманией? Какими-то менее серьезными заболеваниями или, наоборот, более страшными? Брат Эли, Джейсон, когда учился в старших классах, тоже, судя по всему, какое-то время находился в больнице, подобной этой. Его имя встречается чуть ли не на каждой странице того регистрационного журнала, который Эмили нашла в офисном помещении «Рэдли» во время вечеринки.

Странно, что Эли хранила это в секрете от подруг. Кажется, только однажды она обронила намек относительно того, что у Джейсона проблемы с психикой. Это было в седьмом классе, в начале учебного года. Как-то в воскресенье после обеда Ханна с Эли тусовались вдвоем, подбирая себе наряды на следующий день. Когда Эли снимала вельветовые джинсы Citizens, зазвонил телефон. Она взяла трубку и какое-то время молча слушала. Губы ее сжались в нитку, даже лицо побледнело. Из трубки до Ханны донесся чей-то жуткий визгливый смех.

– Последний раз говорю: прекрати, зануда! – крикнула Эли и повесила трубку.

– Кто это был? – шепотом спросила Ханна.

– Да мой братец-идиот, – буркнула Эли себе под нос.

И больше ни слова. Но теперь Ханна не сомневалась, что Джейсон звонил из «Рэдли»: в регистрационном журнале, найденном Эмили, было зафиксировано, что он наведывался в больницу по выходным и проводил там по нескольку часов. Может, он позвонил оттуда Эли, чтобы попугать ее. Придурок.

Айрис села в одно кресло, Ханна опустилась в другое. Молча они рассматривали бессмысленные рисунки и имена. Хелена. Бекки. Линдси.

– Интересно, где они все сейчас? – тихо проронила Ханна.

– Кто знает? – отозвалась Айрис, пальцами взбивая свои белокурые волосы. – Хотя про одну пациентку я слышала кое-что: ее определяли сюда на две недели, но потом родители забыли про нее. И она до сих пор живет здесь… в подвале.

– Вранье, – фыркнула Ханна.