Бессердечная

Начался танец. Кэт чувствовала себя пустой, как кукла, ее ноги механически двигались в такт музыке. Шаг вперед, шаг назад. Юбка вилась и летала вокруг щиколоток. Каблуки увязали в песке. Руки Короля были влажными и мягкими, ветер холодил щеки. Вот омары, танцевавшие рядом с ней, шустро побежали к воде – их партнеры ныряли следом. Все вокруг, смеясь, тоже принялись брызгаться водой и кувыркаться под музыку. Даже Король, захваченный общим настроением, побежал навстречу прибою и зашел в воду по щиколотку. И, хохоча, повернул обратно.

Кэтрин осталась одна, она стояла выше пенных бурунов, с застывшей на лице улыбкой. В мыслях она была не здесь, а где-то в морской пещере. В ее воображении ей навстречу шел, улыбаясь, Джокер и на щеках у него были ямочки. Он протягивал к ней руки, а она бежала к нему.

Сейчас, в это самое мгновение, она знала, что побежит к нему, если только он позовет. Она будет принадлежать ему, если он захочет.

– Ой, нет! – простонала она вдруг. Улыбка на лице растаяла – ее, как лавина, погребла под собой неоспоримая, неизбежная, невозможная правда.

Кэт поняла, что влюблена в Джокера.

Глава 27

Публика восторженно захлопала, когда Кэт и Король вышли на берег. Король промок до нитки, за ним тянулась прицепившаяся к каблуку ленточка водорослей, а выглядел он до того счастливым, как будто в его честь устроили вечеринку-сюрприз.

Кэтрин, пытаясь скрыть свое смятение, пристально вглядывалась в нависающие над берегом белые утесы – чтобы не возникло искушения поискать глазами Джокера в толпе. Она боялась, что он, только взглянув на нее, прочитает ее мысли и обо всем догадается.

Оркестр заиграл вальс, и Кэтрин догадалась, что Король собирается с духом, чтобы пригласить ее и на второй танец. Она рассыпалась перед ним в благодарностях за кадриль и поспешила улизнуть, пока он не нашел подходящих слов.

Гости уже разбивались на пары и выстраивались для следующего танца. Кэт не поднимала глаз, она не хотела, чтобы ее втянули в разговор или пригласили на танец. Ей совсем не хотелось выполнять бесконечные фигуры и повороты, участвовать в пустой болтовне до самого конца праздника, пока не стемнеет и все не разбегутся, боясь, что в темноте подкрадется чудовище. Но толпа обступала ее. Женщины хотели обсудить с ней придворные сплетни, мужчины наперебой интересовались записями в ее бальной книжечке, но тут же полушутя отступали, притворяясь, будто не хотят обидеть Короля. Ее тянули за рукава, со всех сторон сияли улыбки, широкие, как у Чеширского кота. «Леди Кэтрин, вы прелестно танцевали!», «Король несомненно благоволит к вам в последнее время, не так ли, леди Пинкертон?», «Вы выглядели великолепно – поистине царственно!», «Кэтрин…», «Ах, Кэтрин…», «Кэтрин…».

Опустив голову, она пыталась выбраться, умоляла дать ей пройти. Голова кружилась, мысли путались, А толпа становилась все гуще, наседала – комплименты, поздравления, похвалы и улыбки. Смеющиеся рты незнакомых людей, ничего не замечающих, неспособных разглядеть отчаяние за ее красивым личиком, красивым платьем и красивой жизнью…

Вдруг у ее ног что-то взорвалось, клубами повалил белый дым. Воздух наполнили сдавленные крики. Кэтрин помертвела. Миг – и дым стал таким густым, что она уже не видела собственных вытянутых рук.

Но тут в ее руках оказались другие руки – в перчатках, их пальцы переплелись, и кто-то потащил ее вперед. Джокер.

Она последовала за ним, не задавая вопросов, расталкивая ничего не понимающих гостей.

Когда Джокер вывел Кэт на берег, к россыпям белых камней, дым немного рассеялся. Узкая тропка вела в укрытие – в нишу в скале. Оглянувшись и убедившись, что с ней все в порядке, Джокер потянул ее дальше, за невысокую стену, образованную упавшими с утеса камнями. Их поверхность искрилась от вкраплений кварца.

Конечно, такого уединения, как в морской пещере, здесь не было, зато была тишина, а главное, они остались наедине, по крайней мере, на время. Кэтрин запыхалась, ей было очень жарко, но в тени утеса сразу стало легче дышать.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Джокер, взяв ее за руку и заглядывая в лицо с такой же тревогой, как тогда в саду, когда она упала в обморок.

– Уже лучше, спасибо, – кивнула Кэт.

– Я испугался, что вы снова лишитесь чувств. Вы сегодня успели съесть хоть что-нибудь?

Кэт сглотнула.

– Д-да. Пирожок с мясом, когда утром приехала сюда.

Шут поморщился.

– Отменный выбор.

И вдруг, словно не было последних нескольких минут, Кэт снова стояла на берегу, глядя на море, и осознавая с внезапно нахлынувшей ясностью, что теряет сердце – из-за этого шута.

Она вырвала руку и, отвернувшись, стала рассматривать берег сквозь трещину в камне. Тем временем дым на пляже рассеялся, только легкий туман окружал оторопевших зевак. Но оркестр продолжал играть, так что смятение улеглось, и гости начали готовиться к следующему танцу.

– Вы не любите танцевать? – Джокер поправил упавший ей на плечо локон.

Кэт прикрыла глаза. Кончиками пальцев он коснулся ее шеи, и она невольно потянулась навстречу.

– Не всем же быть талантливыми артистами.