Бессердечная

Ее решимость рушилась, таяла под ее взглядом. Как он смеет смотреть так, словно смущен или испуган, ведь это у нее – не у него! – в груди стучит кузнечный молот?

– Я не говорила ничего подобного, – пролепетала она.

– Знаю, но надеюсь, что вы имели в виду именно это. – Джокер облизал губы (едва заметно, но из-за него у нее самой стало покалывать губы). – Я постоянно думаю о вас, леди Кэтрин Пинкертон, дочь Маркиза Черепашьей Бухты. Я пытаюсь перестать, но ничего не получается. Вы околдовали меня сразу, как только я впервые вас увидел в том алом платье, и я не знаю, как с этим быть и что делать – только использовать все свои умения и попытаться околдовать вас.

В камнях завыл ветер, на берегу зашептали волны, а у Кэтрин так и не знала, что ответить.

Джокер позволил своему взгляду оторваться от Кэт, и только после этого она кое-как сумела снова начать дышать. Он поскреб висок и, с удивлением обнаружив на голове трехрогий колпак, сдвинул его набекрень, бубенцы зазвенели. Волосы под колпаком были спутаны. Теперь, когда шут не смотрел на Кэт, он опять мог показаться робким, но ей трудно было в это поверить.

Робкий, дерзкий, обаятельный, возмутительный – и Кэтрин падала, падала, падала…

– Его Величество постоянно со мной советуется. – Джокер опять поднял глаза, в них было страдание. – Кажется, он считает меня экспертом в ухаживании за вами. Что сказать, какой подарок прислать… И я помогаю ему, потому что… ну, это моя обязанность. Но кроме того, я иногда представляю себя на его месте – как если бы я был… достоин вас.

Сердце Кэт отбивало барабанную дробь.

– Вы хотите сказать, если бы вы были благородного происхождения.

– Да, именно так. – Он хотел улыбнуться, но его глаза оставались грустными. – Я обдумываю то, что вы тогда сказали: что у нас больше не может быть таких ночей… как то чаепитие. И вы правы. Я поступал, как болван, когда вился вокруг вас, и теперь понимаю, какой опасности вас подвергал. Не только из-за Бармаглота, но… под угрозой была ваша репутация и помолвка, и… с моей стороны это было чистой воды эгоизмом.

– Не приписывайте себе всех заслуг. – Кэт хотела, чтобы это прозвучало более язвительно, но голос ее подвел, – Я ведь и сама принимала решение.

– Я заслужил упрек.

Кэт отчаянно хотелось прикоснуться к нему. И она повторила:

– Уверяю вас, я не отличаюсь легкомыслием. Мне не хочется этого ухаживания, этой помолвки. Это просто… – Она рассмеялась, но смех ее был мрачным. – Я не думала, что это будет так тяжело. Разве кто-то может отказать королю? А еще ведь есть мои родители. Матушка… Она обо всем этом просто мечтает. – Кэт застонала. – Она так счастлива, когда говорит о Короле и его ухаживании, и я понимаю, что просто не смогу ее разочаровать.

Разочарование было слишком слабым словом, чтобы описать то, что случится с родителями, если Кэт откажет Королю. Особенно если за этим последует признание, что она влюблена в королевского шута.

– Я хочу, чтобы они могли мной гордиться. Но у нас с ними такие разные взгляды на мое будущее… Получается… если я по-настоящему сильно люблю их, то должна научиться любить и Короля. Так это видится матушке. Ей кажется, что ничего проще и быть не может. Это моя обязанность – быть хорошей дочерью и выйти замуж за Короля. Тогда они смогут гордиться мной.

– Вы говорите так, будто любовь распределяют, как призы на состязании. Уверен, они просто хотят видеть вас счастливой.

– Конечно, они хотят видеть меня счастливой. Только они думают, что я буду счастлива рядом с Королем, а я знаю, что они ошибаются. Никогда не буду, да и не могла бы. Поэтому… – Кэт расправила плечи. – Если он сделает мне предложение, я не приму… не смогу принять его. Поверьте.

Джокер долго-долго смотрел на нее, прежде чем заговорить.

– Я готов поверить, что верю вам.

Кэтрин нахмурилась. Не этого она ждала, но и осуждать его не могла. До сих пор она и правда почти ничего не сделала, чтобы убедить Короля прекратить свои попытки.

– Я точно знаю, какие подарки и стихи были от вас, а не от него.

Его лицо осветила смущенная улыбка.

– Я надеялся на это.

Кэт отвернулась.

– Джокер…

– Леди Пинкертон.

Кэтрин кусала губы, но на ум не шли слова, которые хотелось бы сказать ему. Возможно, ей вообще не хватило бы храбрости сказать ему хоть что-нибудь.

Джокер подошел ближе.

– Я понимаю, сколь многое может предложить вам Король, и как ничтожно мало есть у меня. Я пойму, если вы предпочтете его.

– Джокер…

– Все верно. Он выигрывает по всем статьям.

– Уж точно не по всем.

– Умоляю, не давайте мне ложной надежды. – Его голос оборвался, и она подняла голову. Ее сердце грохотало в груди, как гром. – Я не могу соревноваться с королем, тем более с человеком, который принял меня на службу, предложил место при дворе, хоть я и не был ему нужен. Я не хочу усложнять вам выбор. Он славный человек. Уверен, он сделает все, чтобы быть вам славным мужем.

У Кэтрин пересохло во рту. В груди разверзлась пропасть – того и гляди ее тело расколется пополам.

– Но, – продолжал Джокер негромко и нежно, – если вы вдруг решите отказать ему…