Бессердечная

Ее обдало жарким дыханием и запахом тыквы.

Питер Питер (это был он) не отпускал ее руку, стиснув пальцы так сильно, что на коже у Кэт появились пятна. Под глазами у Питера залегли лиловато-серые круги, на щеке виднелся порез, как будто кто-то напал на него с ножом. Рана уже заживала, но Кэт все равно слегка замутило.

В засаленном комбинезоне и без маски, он как будто не понимал, где оказался и как полагается выглядеть на королевском маскараде.

– Что вы с ней сделали? – снова прохрипел он.

– Что вы… да отпустите же меня!

Но он только усилил хватку.

– Отвечайте.

– Не знаю, о чем вы… ай! Знаете, вам и вашей супруге неплохо было бы поучиться манерам, если уж вы…

Питер навис над ней, и Кэтрин испуганно пискнула, чувствуя себя карлицей. Но затем он неожиданно разжал пальцы. Кэт потерла посиневшее запястье.

– Не знаю, что там показалось вашей служанке… Или она подумала, что ей показалось, – заговорил Питер, и его угрожающий бас перекрывал шум, смех и музыку, – да только я вам не позволю ее обидеть. Только через ваш труп я это позволю. А теперь говорите, что вы с ней сделали.

– Я не понимаю… – начала было Кэт, но остановилась. Что если он спрашивает о тыкве, которую она украла? О пироге, который она испекла, и за которым так гонялась его жена? – И-извините, – заикаясь, забормотала она. – Я просто испекла из нее пирог, один маленький пирог. Я подумала, что никакой беды не будет, если я ее возьму, ведь это всего-навсего маленькая тыковка, а вы были так… так заняты, а я просто хотела…

Его лапища снова вцепилась ей в руку, и Кэт ойкнула.

– Это я и так знаю! – прогрохотал он. – Был я на празднике. И видел, что случилось с тем Черепахом, а теперь моя жена… – Он тяжело дышал, широко раздувая ноздри. – Не знаю, что вы задумали, но я не дурак. Вас целое королевство видело с этой штукой в руке. Говорите сейчас же, что вы с ней сделали!

У Кэт в горле встал ком.

– Штука? Вы имеете в виду – Бурлатный Меч? – Мысли у нее путались. – Но при чем тут тыквенный пирог?

Питер с горящими от ненависти глазами опять дернул Кэт за руку. От боли она втянула воздух сквозь зубы, подумав, что уж теперь точно жди синяков.

– Я вас уничтожу, леди Пинкертон. Помяните мое слово, если с ней что-то случится до того, как я успею уладить это…

– Довольно, сэр Питер! – выпалила Кэт, собравшись с духом и вспомнив, какую роль она решила примерить на себя в этот вечер. Все здесь уверены, что она – будущая королева. Нельзя допускать, чтобы какой-то чумазый тыквенный фермер вел себя с ней таким образом. – Я требую, чтобы вы отпустили меня сей…

– Простите, что вмешиваюсь. – Теплый, как растопленный шоколад, голос вклинился – нет, просочился между ними.

По спине у Кэтрин пробежал ледяной холод. Она так и замерла с открытым ртом.

– Если бальная книжечка леди еще не заполнена до конца, – продолжал голос, – могу ли я иметь честь пригласить вас на следующий танец?

Мягкая кожа скользнула по ее плечу. Опустив взгляд, она увидела, как рука в перчатке разжимает мясистые пальцы Питера, один за другим. Ей было страшно поднять глаза. Страшно увидеть обладателя голоса и понять, что ошиблась.

Потому что он никак не мог здесь находиться. Даже при его бесшабашной храбрости ему нельзя было тут появляться.

Это было… невозможно.

Глава 40

Кэт медленно подняла голову и все же решилась поглядеть на – нет, не на шута. На благородного господина.

Изящный черный костюм сидел на нем великолепно – фрак с длинными фалдами, шелковый галстук, черный цилиндр. Лицо скрывала маска, украшенная шелковистыми перьями ворона. С полностью черным одеянием спорили только глаза в прорезях маски – яркие, как солнечные лучи, желтые, как лимонный торт.

Вызволив Кэтрин из хватки Питера, он провел рукой в перчатке по синякам на ее руке, словно хотел стереть с ее кожи следы пальцев фермера. От этого прикосновения у нее побежали мурашки.

Питер не отступал, он вклинился между ними, отбросил руку Джокера. Тот был меньше гиганта-фермера почти на голову, но в его глазах не было и намека на страх.

– Мы тут вообще-то разговариваем! – проревел Питер. – Так что ступайте своей…

– Разговор окончен, сэр Питер, – прервала его Кэтрин, пытаясь подражать властному тону своей матери. Она заметила, что на них начинают оглядываться, а кто-то, возможно, глазел с самого начала, когда Питер набросился на нее. Ничего удивительного, в их тесном мирке этот человек слишком выделялся.

Но никто не сделал и шагу, не вмешался, чтобы помешать ему и вступиться за Кэт. Каждый надеялся, что неприятности уладятся как-нибудь сами собой.

– Моя бальная книжечка пока совсем пуста, – сказала Кэт еще громче и взяла Джокера под руку.

Джокер кивнул Питеру, коснувшись пальцами полей цилиндра, и прежде чем тот успел возразить, увел Кэт туда, где уже начинались танцы. Сердце у нее билось в такт музыке. Она еще не пришла в себя от грубости Питера и боялась, что Джокер в любой момент может быть узнан. Но в остальном все было просто прекрасно.

Он здесь. Он пришел за ней.

Шут пришел.