Бермудский Треугольник (СИ)

Герману, которому тёплый гудящий муравейник молодёжного кафе начал ласково отключать мозговую деятельность, уставился на своё отражение в зеркальной стене. Опустив тяжёлые веки, он сделал попытку незаметно от провожатого погрузиться в сон. Веничка с нежностью смотрел на угасающего товарища и укоризненно качал головой. В зале приглушили звук магнитофона, и вслед за этим со стороны эстрады послышались робкие аккорды настраиваемых инструментов. «Быстрый танец! Танцуют все!» — закричал взобравшийся на подиум конферансье в велюровой жилетке. У потолка дёрнулся и всё убыстряясь закрутился зеркальный шар, а вокально-инструментальный ансамбль грянул старинный хит «Поющих гитар» «Синий иней». Всё пришло в движение.

«Не спать!» — возвысил голос Вениамин, будя, а затем и увлекая друга на середину танцевальной площадки. Там их ждал неприятный сюрприз. Среди немногочисленных девушек, вяло переступающих ногами у своих сумочек, выставленных на полу, самозабвенно скакали их однокурсники из «партнабора».

— Венька, уходим! — встрепенулся приятель, но было поздно.

— Эй, «залётчики», давай в круг! — весело приветствовал новеньких бывший комсомольский работник, мелко вибрирующий бёдрами на манер кота, метящего территорию.

Друзей, которым было категорически запрещено посещение злачных и увеселительных заведений, поглотило скопище разгорячённых тел. У Германа не проходила сонливость. Вяло покачиваясь в волнах музыки, он уныло сканировал лица посетителей кафе. Кроме коротко стриженых слушателей его Института, облачённых в строгие костюмы, на площадке веселились волосатые студенты в мятых варёных джинсах и старых кроссовках, инженеры в вязаных свитерах и кожаных пиджаках, представители творческой интеллигенции с бакенбардами и редкими бородками, а также два настоящих лейтенанта в форме с петлицами строительных войск. К завершению быстрого танца на площадку подтянулся косяк молодых женщин, до того приглядывавших из укромной темноты своих столиков за резвящимся стадом.

В перерыве оживлённый Вениамин стрелял по сторонам глазами, выбирая партнёршу, а его напарник, оценив ситуацию, вернулся к столу, где немедленно уснул, положив руки под голову. После пятиминутного блуждания в дебрях подсознания перед его внутренним взором замелькали драматические кадры первых дней пребывания в разведывательном институте.

Сон и начала «Бермудского треугольника»

Путь Германа в святая святых разведки был тернист и долог. Человек с невнятной биографией, лишённой отметок о работе на выборных должностях, зато состоявший в родстве с ранее репрессированными и даже осуждёнными по уголовным статьям, мало соответствовал образу советского шпиона. К тому же он закончил физико-технический факультет, который воспитал в нём отнюдь не лучшую привычку сомневаться всегда и во всём. Восстановиться в правах и обрести уверенность Герману помог случай. Его страна без видимых причин ввязалась в совершенно бестолковую войну, а бывший физик стал её добровольцем. Вернувшись из Афганистана в родное Новосибирское Управление КГБ, молодой ветеран некоторое время украшал своим бравым видом президиумы юбилейных собраний, после чего, звеня боевыми наградами, убыл в самый засекреченный институт Советского Союза. Пройдя тестирование и собеседование, бывший офицер разведки команды «Каскад» был принят на первый курс персидского отделения с безрадостной для него перспективой возвращения в Афганистан. Ветерану войны банально не повезло. В тот год в соответствии с закрытым постановлением ЦК КПСС в разведывательный институт был заброшен номенклатурный десант партийных и комсомольских работников, который, монополизировав престижные европейские языки, оттеснил кадровых работников на периферию многоязычия забытого всеми богами Востока.

В первые же дни будущие разведчики прошли обряд крещения, сменив имена, дарованные предками на учебные клички. Точнее, имена и отчества не претерпевали изменений, но от прежних фамилий оставались только заглавные буквы. Герман, носивший по жизни и без того невнятную фамилию Потскоптенко, отстояв очередь у кабинета начальника курса, был наречён Поскотиным. Прочтя три раза вслух своё новое имя и уловив в его звучании плебейские мотивы, он вознамерился вернуться за более благозвучным, но был вовремя остановлен слушателем Игорем Косорыловым, носившим в прошлой жизни звучную фамилию Калистратов. Игорь доходчиво объяснил товарищу, что легче сменить пол, чем кличку, занесённую в секретные списки, и утверждённую начальником Института генералом Зайцевым.