Беркут (Щегол-3)

так что проводы не затянулись — капитан дал пару ценных указаний старшему группы, подождал, пока тот откроет десантный люк грозной боевой машины, пожал мне руку и пожелал удачи. Ну, а мы расцеловали Иришку, отправлявшуюся домой, затащили рюкзаки в стальную коробку, страшно вонявшую дизельным топливом, побросали под ноги, попадали в энергопоглощающие кресла, закрыли глаза и отрубились. Как выяснилось значительно позже, аж до половины пятого утра. Хотя нас, помнится, везли отнюдь не по шоссе. А потом десантный люк снова открылся во всю ширь, и порыв ледяного ветра, ворвавшийся в отсек, мгновенно развеял наши сны. Впрочем, жар, активировавшийся «сам собой», нивелировал все негативные ощущения от этого сюрприза. Зато напряг второй — пьяный голос, раздавшийся снаружи:

— Привет, Кипень! И кого ты ко мне привез в этот раз?

Старший ГДЭ попытался урезонить «расслабившегося» коллегу тихим, но очень недовольным шепотом, но услышан не был. И тело в зимнем бушлате заглянуло к нам. Судя по радостному оскалу, появившемуся на лице при виде моих спутниц, влив побольше Силы в сумеречное зрение.

Ограничься он одним оскалом, мы бы не взорвались. Но этот недоумок имел наглость назвать девчонок «куклами», а это было оскорблением:

— О-о-о, какие куколки! И которая из них моя?

В общем, мужика приложило двумя оплеухами, отшвырнуло от люка, вдавило в утрамбованный снежный покров прессами и «украсило» сферами умиротворения, мгновенно вытянувшими весь воздух из легких. Уродец резко протрезвел и, не сумев приподняться, переключился в боевой режим — обновил защитную пелену и шарахнул по бронетранспортеру каким-то навыком Воды. Зря: за мгновение до этой контратаки мы вылетели на оперативный простор рывками, рассредоточились и поставили ультиматум экипажу «транспорта»:

— Не уймете эту пьянь прямо сейчас — добьем. Ибо в своем праве…

«Пьянь» ударила на мой голос и опять промахнулась. Бойцы ГДЭ без особого энтузиазма изобразили некие телодвижения, вроде как, похожие на робкие попытки выполнить мое требование. И усиленно тупили до тех пор, пока их сослуживец, рвавший жилы в безуспешных попытках вырваться из-под двух прессов, не забился в судорогах и не зевнул очередное обновление защиты. А я, заметив, как она просела и схлопнулась, всадил в колени и локти любителя куколок по ледяному лезвию, «возник» рядом с его тушкой и жестом приказал жене отменить оба действующих навыка. Сам, естественно, сделал то же самое, затем перевернул урода на спину, вбил боевой нож, подаренный Уфимцевым, в проекцию ядра, и уставился на онемевших вояк недобрым взглядом:

— Этот новоявленный бездарь имел наглость оскорбить одного кавалера и двух кавалерственных дам Георгиевского креста. Первого февраля, то есть, сразу после возвращения в «Бастион», я доложу об этом вопиющем поступке нашему куратору, и генерал-майор Ляпишев, вне всякого сомнения, захочет пообщаться с этим уродом лично. Поэтому забросьте тело в свой БТР, отвезите на базу и посадите на гауптвахту или ее аналог. А сейчас найдите и приведите к нам трезвого офицера, ибо я начинаю злиться.

Нашли. Некоего старшего лейтенанта Мишина. И, судя его реакции на нас-любимых, не только передали ценные указания, полученные от дежурного по базе, но и описали суть случившегося ЧП. Вояка, естественно, ни разу не обрадовался. Но высказывать свое «фи» нам, невесть что о себе возомнившим шпакам, не решился. Зато попробовал включить режим дурачка. Пришлось ставить на место и его:

— Господин старший лейтенант, даю слово, что если через пять минут вы не выделите нам отдельный сруб категории «А-два», то мы уедем в «Бастион» и по прибытии сообщим генерал-майору Ляпишеву, что постоянному составу тренировочной заимки «Лес» плевать на его приказы. Время пошло!

Старлей скрипнул зубами, невесть в который раз с момента появления покосился на пятна крови, потихоньку заметаемые снегом, и сломался — повел рукой, приглашая следовать за ним, подождал, пока мы подхватим рюкзаки, и потопал к довольно симпатичным одноэтажным домикам, проглядывающим сквозь легкий снегопад. По дороге я выяснил, какие из восьми относятся к «нашей» категории, и выбрал самый дальний. Потом потребовал уведомить весь постоянный состав о нашем прибытии и о том, что по утрам мы будем уходить в лес на пробежку, сообщил, что мы приехали тренироваться, а на незваных гостей реагируем нервно, и первым поднялся на крыльцо. А через минуту, закрыв дверь на засов и оставив рюкзак в сенях, прошел в небольшую гостиную, огляделся и довольно усмехнулся:

— А что, миленько!

— Угу… — поддакнула Оля, успевшая заглянуть в одну из двух спаленок и в санузел.

— На тренировочной заимке нашего рода дом в разы больше. Но нам троим за глаза хватит и этого… — хмуро пробормотала Света, продолжавшая злиться. Вот я и постарался загрузить ее делом: