БереZOVский, разобранный по буквам

Г-на Березовского, похоже, совершенно не занимает такая проблема: почему ПОДАВЛЯЮЩЕМУ БОЛЬШИНСТВУ СТРАН (а не только Марокко и Нигерии) это сделать не удается? И правительства меняются, и разных умных советников, например, из МВФ и Всемирного банка приглашают, а все равно не удается. Г-на Березовского как математика мог бы заинтересовать вопрос: нет ли какой-то взаимозависимости между процветанием двух-трех десятков капиталистических стран и безысходной нищетой “мира бедности” — периферии капиталистического мира? И вообще: хватит ли на Земле ресурсов, чтобы при рыночной системе весь мир жил так, как живут в США, Франции и Японии? Наивная вера г-на Березовского в бесконечность капиталистического прогресса была бы, быть может, уместна на заре прошлого века, но она оказывается совершенно вне контекста современной научной мысли, начиная со знаменитых докладов Римского клуба. Ах, если бы это было так просто: подобрал оптимальную налоговую систему, таможенное законодательство ит. д. — и все зажили, как в США. Но именно такой вывод и делает г-н Березовский: чтобы стать, как США, Англия, Франция и Япония, Россия “должна выстроить адекватные достаточные условия: налоговый кодекс, таможенные правила, систему социальной защиты и пр.” И все будет о’кей.

Иными словами, в построениях г-на Березовского “исчезает” главный вопрос: какое место займет Россия в мировой капиталистической системе разделения труда, окажется ли она среди высокотехнологичных стран капиталистического “Центра” или попадет на периферию капиталистического мира, превратится в сырьевую полуколонию и мировую свалку, будет отнесена к странам “мира бедности”, откуда выбраться чрезвычайно трудно (хотя и возможно за счет каких-то необычных внутренних ресурсов, например, готовности работать по шесть дней в неделю с полной отдачей и за минимальную заработную плату, как в Южной Корее)? Но эта проблема — вне сферы внимания “классика” российского капитализма. Быть может, подразумевается, что этот вопрос решен уже навсегда?»

Раздел III. Журналисты для Бориса

Миф о Борисе

Березовский совершенно правильно сделал в свое время ставку на журиков.

Он умел их не только подкупать, но и совершенно честно очаровывать. Забавную историю рассказала Юлия Латынина Андрею Ванденко лет 10 назад.

«Компромата попросту нет. В стране, живущей по понятиям, по определению не может быть компромата. Как думаете, в Риме эпохи Нерона являлась компрометирующим фактом дача взятки или оргия с мальчиками?

Компроматом могло быть только одно — покушение на прерогативы императора. Как говорится, см. историю Гусинского и Березовского.

Помните, Пугачев воевал с „Новой газетой“, и так вышло, что я помогла ее отстоять? Заметила, что фирмы, якобы нанесшие „Межпромбанку“ ущерб после публикации в „Новой“, были фиктивными „помойками“, учрежденными самим „Межпромом“, и поняла: это можно отыграть через уголовное дело, хотя и не верила, что можем выиграть. А мы выиграли!

Дальше получилось очень смешно: я не рассматривала эту историю как журналистику, относилась к ней как к бизнес-войне и, когда все закончилось, отвечала людям, которые прибегали ко мне с кляузами на Пугачева: “Ребята, все! Драка закончена”. А у Пугачева, видимо, тяжко переживали поражение и, как мне рассказывали, обратились в ЦОС ФСБ, где олигарху выдали какого-то сотрудника, видимо, глубоко сексуально озабоченного. Он-то, потирая рукой одно место, написал и вывесил в Интернете на компромат. ш, что я переспала с Березой, Киселевым, „одним из руководителей «Русского алюминия»”, в общем, со всеми недругами Пугачева. И что Березовский мне подарил колечко.

Словом, я такой кайф получила! Впервые в жизни почувствовала себя секс-бомбой. Через неделю звоню Березовскому. „Але“, — говорит. Отвечаю: „Здрасьте!“ БАБ произносит в трубку: „А-а-а, это ты, дорогая!“ Я даже удивилась: „Узнали меня?“ — „Разве тебя забудешь? А где мое колечко?“ „Потеряла“, — говорю. — „Ну я тебе новое пришлю“. И прислал.

У меня пожелание: пусть эти, как вы выразились, мои недруги в следующий раз напишут, что я любовница Ходорковского. А он подарит мне нефтяную вышку».