БереZOVский, разобранный по буквам

— Я не жидомасон, — привычной скороговоркой зачастил Березовский. — Я абсолютный гражданин этой страны и даже люблю ее, некоторым образом… А вообще меня давно интересует, как вы их различаете? Ну, я имею в виду жидомасонов. Вот мне никак не удается.

— Да никак не различаю, — сказал казак-борода лопатой. — По мне, что жид, что масон — все едино.

— Безусловно. Безусловно. А кто, по-вашему, опаснее, евреи или жидомасоны? Это мне, чтоб знать, с кем бороться. Кто больше угрожает безопасности страны?

Казак крякнул, позвенел многочисленными георгиевскими крестами, потрогал задумчиво шашку.

— Я тебе так скажу: один другого стоит. Олигархия. Все захватили, весь капитал.

— Как же весь? Как же весь? — забеспокоился Березовский. — Не могли весь. Просто физически весь не могли.

— Не могли, однако захватили. Смотри, кто у нас банкиры главные? Гусинский — Березовский — Смоленский.

— Ну позвольте, а вот этот, этот же. — залопотал Березовский. — Ну как же его. Этот, беглый. Виноградов, по-моему. «Инкомбанк». Который тоже жидомасонов не любит.

— Вот ты один его и знаешь. Сам небось из банкиров, — нахмурился казак. — Что-то, паря, мне твоя рожа знакома. Постой-постой. Да я ж тебя на днях по телевизору видел! Да ты Гусинский! Эй, ребята, я тут Гусинского поймал!

— Нет-нет, я не он. Он — не я. Я его не люблю. не любил. то есть я хотел сказать. я бы сам его с удовольствием убил. Он такой плохой человек! Вы не представляете, какой он дурной человек!

— Тебя надо зарубить шашкой, — раздумчиво произнес казак.

— А может быть, просто плеткой посечь? — с надеждой спросил Березовский.

— Или так. — Казак нагнулся к сапогу за нагайкой. К концу нагайки была привязана гайка М14. — Сымай портки.

«Все-таки они как бы родственны чеченцам, — подумал Березовский, расстегивая брюки. — Только те палками бьют по своим диким законам, а казаки плеткой по своим не менее диким. Господи, как нецивилизованно! А с другой стороны, разве цивилизованно стрелять человека в подъезде?»

— Чей-то ты затосковал, парень? — добродушно спросил казак.

— Да так как-то. Во мне отчего-то проснулся рефлексирующий интеллигент, что очень редко бывает.

— Так ты интеллигент?

— Ну, в каком-то смысле. Без пяти минут академик все-таки. Член-корреспондент.

— «Член» — это ты хорошо придумал. Интеллигент, значить. Ну, ну… А что же без шляпы?

— Да понимаете, я и очки дома забыл.

— Маскируисся?

— Да нет, не маскируюсь, что уж там особо маскироваться. Бесполезно. Интеллект не национальность, его не спрячешь.

— Эт верно, — вздохнул казак. — Знакомая проблема. Ладно, паря, иди. Но гляди! С такой рожей патрули да посты за версту обходить надо. Это еще хорошо, что на нас попал. А попал бы на ментов, отбили бы почки дубинками.

— Да за что?

— Будто сам не знаешь за что, — ухмыльнулся казак. — Забыл, где живешь?

— Спасибо, спасибо, — часто закивал Березовский, застегивая ремень. — Совет да любовь, совет да любовь. Благодарствую.

Казак-борода лопатой отвернулся от Березовского и начал меланхолично ковырять в зубах концом шашки. А Березовский поспешил к себе в Кремль, где пока мог чувствовать себя в относительной безопасности.

В кабинете его уже ждал коллективный расПутин.

— Здравствуйте, — кивнул Березовский.

Коллективный расПутин почесал бороду:

— Здорово, Абрамыч.

Березовский поморщился. Все раздражало его в коллективном Распутине — и вечный запах чеснока изо рта и расшитая рубашка «а-ля рюсс», подпоясанная кушаком, а больше всего вот это вот обращение — «Абрамыч». Особенно почему-то Березовского передернуло от этой фамильярности после встречи с казаками. И вот еще что. Зачем он все время чешет бороду? Что хочет этим сказать? Тем более что чесать бороду бесполезно: волосы не чешутся, чесаться может только подбородок.

«А может, его убить? — пришла привычная мысль. — Говорят, живуч он. Сразу не завалишь паразита».

— Чего смотришь на меня, как сыч на новые ворота? — Коллективный расПутин сыто отрыгнул. — Угрюмый ты какой-то. Не люблю я тебя. Потому что не верю тебе. Не русский ты, не русский.

— А какой же, простите?

Березовскому было неприятно это постоянное напоминание. Лучше бы они все намекали о его лысине или малом росте. А то нашли повод. Русский, не русский — какая разница, если деньги есть?!

— Ладно, не меньжуйся. — Коллективный расПутин взял рукой из миски кусок вареного мяса, сунул его в рот и начал жевать, запивая водкой «Гжелка».

Березовский догадывался, у кого он украл эту бутылку. Ну ничего, хозяин еще спохватится своей бутылки, он еще устроит дворцовые порки. Дай бог ему здоровья.

— Ты это. того, соблюдай государство, ищи козни. — Коллективный расПутин вытер жирные пальцы о штаны. — Ато черт знает что творится. Лебедь уже два раза звонил Пугачевой. Слава богу, ее дома не было. Филька к телефону подходил. Чего-то затеял аспид.

— Может, у них личное.

— У Лебедя-то может. А вот у Пугачевой личного не бывает. Понял? У нее все общественное. Эта баба в политику рвется, президентом стать хочет.