Берегись! Сейчас я буду тебя спасать

– Дорогая, как я рад. Ты так надолго нас оставила! Была ли ты в тех местах, что мы выбрали для нашего будущего дома? – Гай Алиготе приблизился вплотную, будто намекая, что Эмме не так уж и просто будет сбежать.

Она содрогнулась.

От «жениха» отвратительно тошнотворно пахло одеколоном и цветочным мылом.

А ещё тепло его тела было так отлично от Глера, что казалось не просто неправильным, но и вовсе ненастоящим.

Эмма дёрнулась от неожиданности, но Гай протянул руку и придержал её за спину всё с той же сладкой улыбкой.

– Ну что ты… я слишком дорого заплатил, чтобы всё исправить, – прошипел он. – Так что будь добра… оставайся на месте… милая.

Глава, в которой Эмма и сестры шьют и беседуют

Эмма сидела в обществе сестёр и кузин за вышивкой и проклинала свой новый ужасный парик.

Короткие волосы под ним чесались, и это отвлекало, помимо ещё множества факторов, не способствующих работе.

Руки мелко подрагивали, сердце горело от обиды и раздражения, внимание ускользало, и вышивка уже пошла плохо, криво, и можно было смело швырнуть её в камин.

– Ох, как красиво, Эмма, – пропела Эльвина, старшая сестра, та, что замужем за богачом.

Она считала, что знает больше других, что и как, поскольку уже родила детей и была жутко мудрой замужней дамой. А Эмма ещё помнила, как пять лет назад эта сама Эльвина чуть не опозорилась, почти вступив в связь с заезжим офицером, который щеголял новенькой формой и белыми зубами, как у акулы.

– Да, Эмма, ди-ивно… – сморщилась “святая простота” средняя сестра Эммы, Эва.

“Жена священника, как же! Да кому нужна эта религия?”

Церкви в Траминере не имели никакого смысла, никто ни в кого не верил. Раньше были какие-то земляные божки, поклонялись неким эльфам, и в их честь воздвигали храмы. А потом должность священнослужителя просто превратилась в пафосный и смехотворный пост, на котором сменяли друг друга всякие проходимцы. Единственной задачей священника было жениться на достойной даме, завести детей и проповедовать, что король – лучшее, что случилось с Траминером, магия – это дар, который мы бережём и не используем, а хорошие манеры – главная ценность.

Муж Эвы ходил по их деревне с важным видом и всем улыбался. Следом по обыкновению семенила сама Эва и все вздыхали, как чисты и благородны эти Грейпы.

Эмма невольно фыркнула, и сестры с осуждением на неё воззрились.

Быть отверженной оказалось не смешно. Ещё и этот парик…

Теперь Эмма выглядела совсем не так, как прежде, и скрипя зубами старалась смириться с новым положением дел. Её волосы, если их можно было так назвать, лежали аккуратными волнами, а на макушке их убирали искусственными косами, приколотыми на шпильки. Лицо белили, чтобы скрыть загар, а чёрные брови активно запудривали коричневым порошком. Слишком алые губы покрывали светло-розовой пастой, отчего они сохли и трескались.

Платья теперь были всегда белые в цветочек, как у деревенской аристократки на выданье. Скромные, изящные и прямо-таки кричащие о нетронутой благодетели.

Только выражения лица никто переделать не смог. Как было недовольным и протестующим, так и осталось!

И никакого Гая Эмма не признавала, как с ней не бились.

Семейство Алиготе уехало, не попрощавшись с “невестой”, которую объявили захворавшей, отец сам вёл переговоры и настаивал, что свадьба, конечно, будет. Гай светился от счастья, его родители обещали всевозможную поддержку этому браку.

А Эмма смотрела, как их экипаж удаляется, и понимала: теперь её щадить не станут.

Не стали.

Каждый день от Эммы требовали вышивать с сёстрами, каждый вечер с ними читать, каждое утро пить чай и совершать прогулки на воздухе, призванные взбодрить и дать сил на целый день активного труда.

Труда?

“Кто-то из этих кумушек знает, что такое труд?”

– А что это будет? – кузина Кара, младшая дочь Нила, перегнулась через руку Эммы и заглянула в её шитьё.

– Тряпка с цветочками, – тихо ответила Эмма и с ненавистью воткнула в ткань иглу.

– М-м…

Светленькая очаровательная Кара улыбнулась и опустила глазки. Она была образцовой невестой. Вообще не имела никакого отношения в магии, не училась в институте и сразу после школы нашила себе сундук приданого, а потом стала ждать.

– Эмма, как ты находишь семью Гая? – улыбнулась Кора, старшая дочь Нила.

Она была уже взрослой и ещё незамужней.

На грани позора, так сказать.

Даже жениха не имелось.

– Восхитительно, – и снова игла в ткань, да так, что порвалась нитка.

Девушки сидели на поляне, называли это пикником, но еды никакой не было. А ещё про происходящее говорили: “Восхитительная идея!”

“Как весело…”

И не то чтобы раньше Эмма в подобном не участвовала, просто сплетничать теперь совсем не хотелось.