Берегини

– Йонна отказала ему, и сваты уехали, – помолчав немного, продолжил Харальд. – После этого мы с ней увиделись и решили сыграть свадьбу без ведома родичей с обеих сторон. Мунд я бы все равно заплатил Торкилю – не хотелось мне ссориться со стариком. Я обещал Йонне, что приду за ней сразу, как только на море вскроется лед.

И пришел. Да только люди Олава Стервятника опередили меня на несколько дней, – лицо молодого воина потемнело. – Я нашел вместо дома Торкиля Сигвана пепелище, а самого хёвдинга и его семью лежащими под грудой камней – уцелевшие рабы не сумели похоронить их лучше. Но моей Йонны с ними не было. Люди Стервятника забрали ее с собой, так приказал им конунг. Говорили, Олав не привык, чтобы ему отказывали.

Я вернулся домой, собрал свой хирд и поднял на корабле красный парус. Мне пришлось пойти против воли отца, который уже присмотрел для меня дочь богатого бонда. Драккары Стервятника я не догнал тогда, но позже встретил недалеко от Мьолль торговый кнарр, принадлежавший Олаву. Я подарил его морскому богу Ньёрду вместе с людьми, пощадил лишь одного молодого раба. Этот мальчишка и рассказал мне, что моя Йонна мертва.

– Как же так вышло? – наконец, прервал затянувшееся молчание Эйвинд. Харальд ответил, глядя куда-то в сторону:

– Я не знаю. Раб говорил, что она поднялась на скалу и прыгнула в море, но женой Олавссона не стала… Я все думаю, почему она не дождалась меня? Неужели решила, что я не найду ее и не сумею спасти?

В тот день мне хотелось добраться до Мьолль и убить Олава конунга и его сына. Но мой наставник Торкиль любил повторять: раб мстит сразу, трус – никогда… Я не был ни рабом, ни трусом, потому поехал на альтинг, думая просить помощи у готландских хёвдингов. Но они не хотели ссориться с Олавом конунгом и сказали, что я слишком переживаю из-за какой-то девчонки. Только один Инрик Вилфредссон выслушал меня и не отмахнулся.

– Твой побратим – достойный сын своего отца, – проговорил Эйвинд. – И он оказался прав: нам с тобой стоило познакомиться.

Позже в тот день вождь поднялся на корабль Харальда и отыскал бывшего раба с острова Мьолль. Парнишка на вид был чуть старше Сакси и поэтому мало что знал о Торлейве конунге и о его сыновьях.

– Олав стал преемником прежнего конунга, который перед смертью отдал ему свой меч, – рассказал он. – А Гисли Олавссон больше похож на бонда, чем на хёвдинга, и редко радует своего отца.

– Что же случилось с девушкой? – Эйвинд пристально поглядел на мальчишку, и тот виновато потупился:

– Я боялся признаться датскому вождю… Гисли думал, что сможет уговорить ее, но девчонка упрямо твердила, что любит другого. Олав конунг счел это оскорблением и велел своим воинам наказать непокорную. Его хирдманны обнимали ее по очереди, всю ночь, до рассвета… а на следующий день она сбросилась со скалы. Если бы я проговорился тогда, Харальд хёвдинг поплыл бы на Мьолль и погиб. И его люди тоже.

– Ты правильно сделал, что промолчал, – сказал ему Эйвинд конунг. – Есть вещи, которые даже самому храброму воину незачем знать.

От его похвалы молодой вольноотпущенник расплылся в улыбке, и вождь попросил:

– Расскажи-ка мне лучше, как вы жили на Мьолль…

Еще через день датчане уплыли. Оба драккара отправились в Готланд, но перед этим молодые хёвдинги дали Эйвинду слово, что придут следующим летом со своими воинами в Вийдфиорд вскоре после праздника Сумарблот. Харальду такое решение не очень-то пришлось по душе – еще бы, почти целый год жить в ожидании мести! Но Эйвинд на это ответил так:

– Я ждал четырнадцать зим, и они мне казались вечностью. А одна пролетит – ты и не заметишь.

На прощание Асбьерн ярл сделал подарок Инрику Вилфредссону. Привел на берег медноволосую Лив и сказал:

– За то, что вернул мне невесту, отдаю тебе самую красивую из рабынь. В Бирке за нее просили целый кошель серебра.

Инрик вначале равнодушно глянул на девушку, потом присмотрелся и кивнул:

– Хороша!

Присмиревшая и слегка огорченная разлукой с Асбьерном Лив подняла голову и украдкой улыбнулась новому хозяину. Датчанин был силен, красив и еще очень молод. Понадобится не так много времени и стараний, чтобы он забыл свою прежнюю любовь и открыл для другой свое сердце.

А стать женой богатого хёвдинга – это даже лучше, чем выйти за ярла. Лив знала, что теперь не упустит такую удачу.

Любопытные девчонки каждый вечер приставали к Фрейдис и Йорунн с расспросами, все выпытывали, страшно ли им было в море да каким чудом удалось спастись. Йорунн отмалчивалась, не желая вновь ворошить то, что осталось в прошлом. А у Долгожданы все разговоры сводились к предстоящей свадьбе. Арнфрид и Герд помогали ей шить нарядное платье, Унн показывала, как вплести в цветной пояс для жениха хьяльтландские узоры и как вышивать ими праздничную рубаху. Долгождана целыми днями не выпускала иголку из рук, торопилась и вслух жалела о приданом оставшемся дома, в княжеском тереме. Рубахи беленые, полотенца расшитые, платья, платки, пояса – целый сундук!